ДМИТРИЙ ЛИХАЧЁВ. ДОБРЫЙ РЫЦАРЬ БЕЗ СТРАХА
Добрый рыцарь без страха... Идеалы его, что удивительно, не из светлого будущего, которого все мы так долго ждём, а из светлого прошлого, из дореволюционной России. И единственным живым оттуда был он. В нём сохранилось всё самое достойное из того времени, когда купеческое слово не нарушалось (предки его были купцы), а уж дворянская честь ценилась выше жизни (отцу Лихачёва, талантливому инженеру, было пожаловано дворянство, и именно в дворянских традициях воспитывались дети). Один из главных принципов, внушаемых с детства, — «всегда держать спину прямой», в буквальном и переносном смысле слова, и именно таким Лихачёв и был.
Помню, как я впервые столкнулся с Лихачёвым, причём столкнулся буквально.
Мы с моим лучшим другом Гагой Смирновым, аспирантом Института русской литературы, отдыхали, условно говоря, в Доме творчества писателей в Комарово. Мы вышли из магазина с «маленькой» и помчались обратно, перебрасываясь бутылкой. Мы бросали хрупкий сосуд друг другу всё более изощрённо, так, что его всё трудней, почти невозможно было поймать. И, наконец, Гага изощрился — кинутая им бутылочка, звякнув, разбилась о пень. «Я виноват! — Гага рухнул на колени. — И пройду весь обратный путь так!» Когда мы подошли к калитке, она вдруг сама открылась. За ней, держась за ручку, стоял высокий, красивый старик. Гага, на коленях, глядел на него снизу вверх.
— Здрасьте, Дмитрий Сергеевич! — поклонился он. — Проходите!
— Да нет же! Вы проходите, Игорь Павлович! Вы, кажется, спешите? — проговорил с улыбкой мужчина и сделал шаг назад. И Гага так, на коленях, и прошёл. Затем я. И лишь потом этот человек, который неожиданно отнёсся к нам так тепло. Гага стоял, несколько сконфуженно стряхивая сосновые иголки с коленей.
— Это мой научный руководитель, академик Лихачёв, — пояснил он.
— Надо же, какие бывают руководители! — удивился я. — Приятный человек, вовсе не памятник!
