ГЕРМАНСКАЯ РОССИКА

Текст статьи

Германская россика... В 1702 году, Пётр I, стремясь быстрее ввести Россию в круг западноевропейских стран, издал Указ о привлечении в Россию иностранных специалистов. В страну хлынул поток ремесленников «своею волею» и «для прокормления своим художеством». Согласно законоположениям Российского государства, иностранцам гарантировалась свобода вероисповедания, сохранение их подданства, право на свободный выезд. Помимо перечисленных юридических и религиозных прав «служилым иностранцам», выполнявшим военную или гражданскую «государеву службу», представлялось: высокое жалованье, казённые квартиры и прочее материальное обеспечение (одежда, дрова, свечи), а «вольные» ремесленники освобождались от большинства податей и повинностей.

 

СТРАНА НЕОГРАНИЧЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

Германская россика... Государев манифест, умело распространённый по Европе через генерального комиссара в Германии тайного советника фон Паткуля, способствовал приезду немалого числа умелых мастеров, среди которых были и выходцы из немецких земель. Привлечённые в далёкую Россию более выгодными условиями, мечтая получить хорошо оплачиваемую работу, немецкие мастера охотно приезжали в новую для них страну. Они оценили размах и мощь юной Российской империи. Но помимо выгодных условий Россия привлекала немцев как страна неограниченных возможностей. Ведь именно здесь они могли реализовать свои художественные способности и осуществить самые грандиозные замыслы.
Самым обширным и многолюдным поселением иностранцев в России была московская Немецкая слобода. На окраине столицы Пётр I задумал создать новый дворцовый район, противопоставив его древней Москве, связанной в его сознании с боярскими распрями и стрелецкими бунтами. К сожалению, сохранилось немного сведений о немцах-живописцах, проживавших там. Одним из них был «персонных дел мастер из Гамбурга» Генрих Шейб (Шенбер), который декорировал каменный дом адмирала Ф.А. Апраксина на Большой Никитской улице. Живописец расписывал в «парадных покоях инвенции и эмблематы».
Другим представителем художников, поселившихся в Немецкой слободе, был «живописец из Данцига» Георг Эрнст Грубе. Ранее он работал в Нарве и Новгороде, где написал «Портрет новгородского воеводы Б.И. Прозоровского», который сейчас находится в собрании Государственной Третьяковской галереи. Это единственное произведение мастера, дошедшее до нас. Работы Г.Э. Грубе «московского периода» нам, к сожалению, неизвестны. У портретиста был сын, унаследовавший профессию отца. Позднее он работал в основном в Санкт-Петербурге.
Германская россика... Самым крупным живописцем петровского времени был Иоганн Готфрид Таннауэр, приехавший из Нижней Саксонии. Активно проработав в России шестнадцать лет, он оставил заметный след в русском портретном искусстве. О популярности его при русском дворе свидетельствуют многочисленные гравюры и копии с его оригиналов. Известно, что он сопровождал Петра I в Прутском походе, а в 1715 и 1722 годах писал портреты первого русского императора и членов его семьи. Ныне эти произведения хранятся в Государственном Русском музее, Государственном Эрмитаже, в собрании дворцово-паркового музея-заповедника «Павловск».
Период 1730-1740 годов, как показал анализ архивных документов, наиболее плодотворный и тесный для немецко-русских контактов. Подлинным «раем» для немецких ученых была Петербургская Академия наук. В это время Якоб Штелин стал настоящим покровителем «всех немецких муз» в России. С 1735 года он работал в Петербургской Академии наук, а с 1747 года занимал пост директора её художественного департамента. За сорок лет работы он составил подробный перечень императорских и частных петербургских коллекций, имеющих до сих пор большую историческую ценность. «Записки» Я. Штелина о живописцах, скульпторах и гравёрах являются по своей сути первым художественно-биографическим словарём.
Штелин планомерно осуществлял программу по привлечению в Россию своих соотечественников. Так, приглашая в Петербург гравёра И. Штенглина, он писал: «Я всегда стараться буду своих господ земляков, которые по своему искусству достойными себя показали, здесь в хорошее состояние привесть». Штелин «выписал» также из родного города Меммингена художника и рисовальщика Иоганна Элиаса Гриммеля, который также занял один из значительных постов в Академии.
Это было замечательное время не только для профессоров и академиков, но и для художников. В Москве и Петербурге в середине XVIII века активно работали такие мастера, как Франкарт из Гамбурга, два брата-голштинца Калау, уроженец Аугсбурга Штенглин, швабский мастер Лукас Конрад Пфандцельт, братья Гроот из Вюртемберга.
Германская россика... Естественно, каждый из представителей немецкой «россики» выражал в России привычные ему философские и эстетические взгляды от архаических традиций маньеризма до гедонистической культуры рококо. Так, И. Таннауэр, учившийся в Венеции у С. Бомбелли и живший в Голландии, был представителем стиля западноевропейского барокко. Братья Гроот, воспитанные в обстановке придворной культуры Вюртембергского герцогства, во многом подражавшего французскому двору, «принесли» с собой в Петербург изысканное искусство рококо. Л.К. Пфандцельт, сформировавшийся в атмосфере «рейхсштадта» Ульм, где были сильны цеховые и корпоративные узы, поддерживал более традиционные, подчас архаические черты средневекового немецкого искусства. Однако будучи сыном местного художника Л.К. Пфандцельт хорошо усвоил ремесло реставратора. Его заслуга состоит в том, что он познакомил русских мастеров с неизвестной им до тех пор методикой «починки» произведений искусства. При нем в России сложилась национальная школа реставрации, и Пфандцельт был фактически первым реставратором Эрмитажа.
Немецкие мастера внесли свой вклад и в развитие техники гравирования в России. Если в петровское время на художественном Парнасе правили голландские гравёры А. Шхонебек, П. Пикарт, то в середине столетия их место прочно заняли немцы. Так, Иоганн Штенглин привез с собой в Петербург новые инструменты, а также «исправную модель совершенного станка для печати черного дела». Впервые в России им были выполнены царские портреты в технике так называемой «серной манеры». Достойную конкуренцию составил ему Георг Фридрих Шмидт, берлинский мастер, приехавший в Петербург в 1757 году и ставший первым преподавателем гравировального класса, учреждённого Академией художеств. У него учились многие русские мастера: Я.В. Васильев, Е.Г. Виноградов, А.А. Греков, Е.П. Чемесов.
Германская россика... Немецкие художники сыграли роль в зарождении жанра анималистки: до них в России не было опыта создания подобных произведений. Уже упомянутый Иоганн Гриммель был одним из первых представителей этого направления. Он нарисовал «всех диких птиц, обретавших вокруг Петербурга», причём, как утверждал в своих «Записках» Я. Штелин, живописец писал их с натуры.
Говоря об анималистах, нельзя не вспомнить Иоганна Фридриха Гроота. Окончив курс в Венской Академии художеств, он прибыл в Россию в 1747 году. И.Ф. Гроот стал во главе специального класса петербургской Академии художеств, получил звание профессора и воспитал не одно поколение русских «зверописцев». Не меньших успехов на художественном поприще добился его брат Георг Христоф Гроот, ставший известным портретистом.

ПРИДВОРНЫЙ МАЛЕР — ДИРЕКТОР ГАЛЕРЕИ

Германская россика... Георг Христоф Гроот, также как и другие «петербургские немцы», много и усердно работал, но был не лишен и карьеристских соображений. Привлеченный рассказами своих земляков, он устремился в далекую Россию, мечтая получить выгодное место, хорошо оплачиваемую службу, возможность реализовать свои способности. Известно, что вместе с Л.К. Пфандцельтом он первоначально работал в Ревеле. Одно из его произведений так понравились высокопоставленному заказчику, что Г.Х. Гроот был рекомендован генералом Левендалем в качестве придворного живописца принцессе Анне. В результате осенью 1741 года с Гроотом был заключен официальный договор. Годовое жалование гофмалера, придворного живописца, составляло тогда 1650 рублей — сумма весьма значительная по тем временам не только для России, но и для Германии. К слову сказать, его собратья-художники у себя на родине имели жалованье в 10 (!) раз меньше, чем в России.
После воцарения императрицы Елизаветы Петровны Гроот не только принял участие в коронационных торжествах, но и остался при дворе. Масштаб и быстрота приготовлений к столь грандиозному празднеству, как коронация, поражали современников. Я. Штелин писал: «Для коронации в Москве сделано так много прекрасных приготовлений, что все, кто только мог писать и резать, были завалены работой». В Москву из Петербурга срочно командировали «лутчих мастеров», среди которых были названы Л. Каравак, И.Я. Вишняков «да иноземец Христов Грот». Им надлежало работать над изображением императрицы. Художники должны были писать «Елизавету Петровну» по «опробованному» оригиналу, присланному из Петербурга.
Германская россика... Участие Гроота в столь грандиозной по размаху и разнообразию работе сыграло важную роль в его становлении как художника, в его познании русской жизни, характера русских мастеровых людей, наконец, увиденная им впервые Москва также не могла оставить его равнодушным. Поэтому следующий 1743 год был самым плодотворным и решающим в жизни живописца. В это время он создал портрет Елизаветы Петровны с арапчонком - подлинный шедевр рокайльной живописи, принесший художнику заслуженную славу и признание. Великолепные, изысканные картины «от Гроота» украшали многие торжественные залы и великосветские гостиные: от аванзала «янтарного кабинета» императрицы до летних домов русских вельмож.
В октябре 1743 года истекал срок контракта Гроота, и он подал прошение с просьбой возобновить его на «прежних кондициях». Это было сделано, а в декабре последовал указ о передаче ему от господина Каравака придворной живописной коллекции.
Германская россика... С немецкой педантичностью и основательностью взялся Гроот за дело систематизации и хранения произведений искусства, став, таким образом, первым инвентаризатором придворной коллекции России.

 

 

ОСВОЕНИЕ ОКРАИН

Германская россика... Огромное историческое значение в укреплении положения немцев в России имел манифест, подписанный Екатериной II 22 июля 1763 года. Императрица приглашала граждан европейских стран пожаловать в степные владения Российской империи. При этом поселенцам, как и при Петре I, полагались значительные льготы: свободный выбор места поселения, свобода вероисповедания, самоуправление, освобождение от податей, налогов и всякого рода повинностей. Желающих переселиться было множество: Германия была разорена Семилетней войной. Правда в это время наметилась смена внешних ориентиров. Россия стремилась наладить союзные отношения с Францией и это, конечно, уменьшало влияние немцев при русском дворе. Поэтому во второй половине XVIII века роль немецких художников заметно ослабла. Но появилось новое поколение мастеров, родившихся в России, прошедших обучение в отечественных учебных заведениях, тех, чье искусство было неразрывно связано с русской культурой. Пример тому — творчество К.Л. Христинека, ранее ошибочно причислявшегося к представителям «россики». В более поздние времена, в XIX веке, — искусство братьев Брюлловых, сыновей выходца из Германии декоратора Брюлло.
В конце XVIII века в России работали Х.Г Гейслер и К.Г. Шенберг, которые по натурным рисункам 1790-х годов выпустили в 1801-1805 годах в Лейпциге «Русские картинки». В большинстве случаев их привлекала внешняя сторона, экзотичность и диковинность сюжета, однако они правдиво, с подлинным сочувствием фиксировали все привлекавшее их внимание в незнакомой стране. Простодушным и пристальным вниманием к деталям пленяют и ведуты театрального живописца Фридриха Гильфердинга. В своих московских видах, запечатлевших Красную площадь, собор Василия Блаженного, он проявил незаурядный интерес к старинному древнерусскому зодчеству. Заслуга немецких художников рубежа столетий состоит и в том, что они раньше других иностранцев обратились к изображению сцен из русской народной жизни и в какой-то степени познакомили Европу с бытом, нравами и укладом жизни России.
Особенно экзотичны для Запада были азиатские типы: калмыки, башкиры, татары. Постепенно расширялась и география. Теперь не только северная столица или «первопрестольная» Москва интересовали немецких пейзажистов, но и другие области. Рисунки Г.Т. Вейле давали представление о территории тогдашних Армении и Грузии. При этом весьма важно, что большая их часть носит не только историко-топографический характер, но имеет и замечательные художественные достоинства. Другой немецкий художник Карл Кюгельхен отправился в южные районы России. С 1803 по 1806 годы он путешествовал по Крыму. Большая часть крымских пейзажей украсила впоследствии дворцы Гатчины и Павловска.
Германская россика... В XIX веке практика высокой оплаты немецких мастеров по сравнению с русскими продолжала сохраняться. Самой привилегированной категорией немецкой «россики» того времени оставались исполнители царских заказов, особенно при императоре Николае I. Наиболее желанными для русского царя были мастера батальных сцен и парадов: Франц Крюгер, П. Хесс, Г. Эккерт, К.Ф. Шульц. Наиболее известны контакты с русским двором берлинского живописца Франца Крюгера. Прославленный портретист, анималист и баталист 5 раз посетил Петербург. В 1831 году в Зимнем дворце было выставлено его грандиозное полотно «Парад в Берлине». Восторг русской публики ярко выразил живописец А.Г. Венецианов. В письмах к издателю А.Ф. Воейкову он сообщал: «У Крюгера везде отчётливость, везде наблюдение натуры».
В числе других иностранных живописцев немецкие художники приняли участие в создании в Зимнем дворце двух художественных массивов: Военной галереи и галереи сражений. Прославление силы и мощи русского оружия стало главной целью грандиозной экспозиции. Для написания серии батальных сцен войны 1812 года в Петербург был вызван в 1839 году баварский живописец П. Хесс.
Германская россика... Среди баталистов николаевского времени достойное место занял и «прусский подданный» О.Г. Шварц. За двадцатилетнее пребывание в России он исполнил свыше 70 картин, изображавших сцены манёвров, парадных шествий, приезд Николая I в войска. Замечательным мастером этой эпохи был и А.И. Зауервейд, воспитавший не одно поколение русских баталистов. Прекрасный педагог, он удостоился чести быть учителем живописи детей императора.

 

 

К ЕДИНСТВУ — ВНЕШНЕМУ И ВНУТРЕННЕМУ!

В городских пейзажах 1830-1840-х годов, посвящённых Москве, часто присутствует изображение Кремля. Древний центр города как сосредоточие его национального духа привлекал внимание немецких пейзажистов и раньше. Однако теперь акцент переносится с архитектуры на сюжетные моменты, которые становятся главным содержанием картины. Так, знаменитый берлинский ведутист Эдуард Гартнер в картине «Ивановская площадь в Московском Кремле» 1839 года исполнил групповой портрет семейства Олсуфьевых во время воскресной прогулки. В середине XIX столетия в Россию приехал К.Ф. Рейхерт. Он настолько быстро вписался в русскую действительность, что уже вскоре его стали называть Фёдором Мартыновичем. Мастер славился своими уникальными историко-религиозными композициями. Но особый успех ему принёс портрет императора Александра II.
Германская россика... Необходимо отметить, что вторая половина XIX века не изобилует какими-либо важными именами приехавших в Россию немецких мастеров. Лишь начало нового, XX, столетия вновь пробудило интерес к «экзотике азиатских народов». Немецкие художники того времени были увлечены, по словам писателя Томаса Манна, искусством «нового гуманизма». И Россия в этом смысле была для них идеалом духовности, местом паломничества. Так, например, в становлении творческой личности выдающегося скульптора, графика и драматурга Эрнста Барлаха огромную роль сыграла его кратковременная поездка в донецкую степь осенью 1906 года. Результатом её стали «Русский дневник», эссе «Поездка по степи» и зарисовки русского пейзажа.
В поворотное, поистине роковое время Барлах оказался в России. В своих литературных и живописных произведениях он запечатлел русский народ на критическом переломе: бывших крестьян, ввергнутых в водоворот кровавых событий и необратимых процессов. В одном из писем брату Карлу он писал: «Я нашёл в России поразительное единство внешнего и внутреннего. В славянине это видно, это вопиет, он обнаруживает то, что другие скрывают. Вот и получилось, что при первом знакомстве славянское показалось мне близким».
Германская россика... Таким образом, в начале XX века в немецкой «россике» происходит кардинальный поворот. Теперь уже не царские указы или частные инициативы богатых покровителей, не материальные блага привлекают художников в Россию. Задачи внутреннего, творческого или философского порядка движут ими. Обретение себя как мастера, мучительные поиски выразительной формы, чистоты восприятия — вот что побуждает немецких художников и писателей в начале XX века отправляться в страну под названием «Россия».