ОТ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ К ВЕЧНОМУ МИРУ?

Вступление

основатель и главный редактор
Федерального журнала «Сенатор».

Михаил Горбачёв и Гельмут Коль подписывают договор об объединении ФРГ и ГДР - Германии «Необходимо нечто большее, чем талант, чтобы понять настоящее, нечто большее, чем гений, чтобы предвидеть будущее», — заметил однажды великий поэт Адам Мицкевич. Подобным даром обладают не многие политики — лишь те из них, что отмечены особой печатью провидения, трезвым аналитическим умом, способностью предвидеть не только ближние, но и дальние последствия своих решений. Именно они, как правило, берут на себя великую ответственность за судьбы народов, государств, планеты. К таким политикам относится и первый президент СССР Михаил Горбачёв...

Текст статьи

Михаил ГорбачёвМихаил Горбачёв... Став у руля огромного государства, он, сломав стереотипы, попытался по-новому построить отношения с народом, заговорив с людьми без бумажки, о том, что думает, что его беспокоит, вывел войска из Афганистана, начал перестройку и внутри страны и в её отношениях с окружающим миром. Благодаря Михаилу (а хочется писать «Архангелу Мира») Горбачёву, закончилась «холодная война» и пал «железный занавес», который долгие десятилетия делил человечество на два непримиримых лагеря. Рухнули и были вскоре забыты идеологические штампы, которые вбивались людям по обе стороны этого «занавеса». Человечество постепенно стало понимать, что единственный путь, который может привести к процветанию и миру, — это путь сотрудничества и интеграции.
Падение Берлинской стены ознаменовало глубочайшие изменения всей ситуации в мире. Наверное, мы до сих пор до конца не осознали, что тогда произошло, весь масштаб последствий событий той поры. А ведь, по сути, началась новая эра европейской и мировой истории, основным принципом которой стало построение на Земле общего дома для всего человечества. И одним из архитекторов этого здания стал Михаил Сергеевич Горбачёв.

 

«СЕНАТОР»: Михаил Сергеевич, вас по праву называют архитектором новой Европы. Одним из краеугольных камней в этом сооружении был Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии 1990 года. Какова предыстория его подготовки?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
События осени 89-го года поставили в повестку дня объединение Германии, хотя до этого не только Советский Союз, США, Франция и Англия, но и сами немцы считали, что это проблема ХХI века. Надо было определиться, какую роль призваны сыграть мы в этом процессе, что советское руководство и сделало 26 января 1990 года. С самого начала мы исходили из того, что объединение Германии — дело самих немцев. Но в нем есть очень важные внешние аспекты. Три другие «державы-победительницы» придерживались такой же точки зрения. Более того, они правильно считали, что ключевой вопрос здесь — советско-германские отношения.Михаил Горбачёв и Гельмут КольОдновременно в Москве и в Вашингтоне родилась идея создать переговорный механизм «2+4», а затем с нею согласились и остальные, в том числе канцлер Гельмут Коль и министр иностранных дел Ганс-Дитрих Геншер. Однако работа этого механизма, в которую сразу же включились главы внешнеполитических ведомств шести государств (с приглашением в необходимых случаях некоторых других, прежде всего Польши), могла быть успешной и эффективной только в том случае, если бы мы с самого начала нашли консенсус в идеях, принципах и содержании тех документов, которым предстояло определять будущие отношения между объединенной Германией и СССР.
По этим двум направлениям и велась интенсивная работа соответствующих ведомств заинтересованных стран. Решающая роль принадлежала руководителям СССР, США, ФРГ, ГДР, Франции и Англии. Все проблемы, как большие, так и малые, тщательно, досконально и неоднократно обсуждались на двусторонних и многосторонних встречах и переговорах между мной, Г.Колем, Г.-Д.Геншером, Дж.Бушем, Дж.Бейкером, Ф.Миттераном, М.Тэтчер, Х.Модровым, де Мезьером и другими политиками.
Переломными моментами в процессе согласования позиций стали наша беседа с канцлером ФРГ в Москве 10 февраля 1990 года, моя встреча с президентом США в Вашингтоне в конце мая 1990 года, переговоры с Г.Колем и Г.-Д.Геншером в июле в Москве и в Архызе (на Северном Кавказе) и заключительное заседание «2+4» в Москве 12 сентября. Дискуссии и переговоры были непростыми. Тем не менее они завершились, как я считаю, оптимальным в той обстановке итогом — советско-германским Большим договором и сопутствующими ему документами, а также Договором об окончательном урегулировании в отношении Германии.
В поисках решения кардинальной проблемы ХХ столетия, с которой напрямую было связано прекращение холодной войны, участники проявили максимум ответственности перед своими нациями, перед Европой и всем международным сообществом.

«СЕНАТОР»: Как вы оцениваете этот Договор сейчас, по прошествии лет?
МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ:
Оцениваю так же, как тогда, когда приезжал на подписание Большого договора в ноябре 1990 года в Бонн, что и зафиксировано в моих выступлениях там. Однако оба договора сыграли бы несравненно более значительную позитивную роль в развитии отношений между нашими странами и в судьбах всей Европы, если бы удалось сохранить Советский Союз — разумеется, глубоко реформированный, демократизированный, исповедующий основные европейские ценности. Однако в результате распада СССР в конце 1991 года тот партнер, вместе с которым и в огромной мере благодаря которому Германия объединилась, исчез с политической карты континента.Михаил Горбачёв и Рональд Рейган

«СЕНАТОР»: Возможно, этот вопрос звучит слишком прагматично, но что выиграла наша страна от воссоединения Германии? Не была ли эта акция проведена слишком поспешно?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
Наша роль в воссоединении Германии решающим образом способствовала глубокому перелому во взаимоотношениях двух великих наций Европы — от вражды и предубеждений, связанных с тяжёлым, трагическим прошлым, к взаимопониманию, доброжелательству, готовности плодотворно сотрудничать и поддерживать друг друга. Несмотря на все перипетии последовавшего десятилетия, этот исторический факт отменить уже невозможно. Возврата к прошлому, отмеченному двумя страшными войнами, не будет.
Да и «прагматически» Россия получила немало. Экономические и культурные связи ее с Германией наиболее значительны и приносят ощутимые плоды. Но опять же сполна воспользоваться результатами воссоединения не удалось по причинам, связанным с событиями в нашей стране, приведшими к развалу Советского Союза.

Михаил Горбачёв и Рональд Рейган«СЕНАТОР»: Вы написали книгу «Как это было?» А как это было: крушение Берлинской стены и объединение германской нации? Какие чувства вы испытывали в тот день, когда пала Берлинская стена? Что происходило тогда в Кремле?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
После того, что я увидел, услышал и почувствовал, побывав в начале октября 1989 года в Берлине на 40-летии ГДР, у меня не вызвало никакого удивления, что стена через месяц рухнула. Всякие домыслы и догадки, которые не раз появлялись в средствах массовой информации насчёт того, что Политбюро растерялось, не знало, что делать, что всех охватил чуть ли не панический страх перед таким поворотом событий и т.п., не стоят и ломаного гроша. Сочиняют эти небылицы люди, очень далёкие от тогдашнего Кремля, как правило, идеологически или политически ангажированные.
А в Кремле — на самом деле — Политбюро обсудило информацию, единодушно решило, что абсолютно исключаются какие бы то ни было силовые действия, но в стороне мы оставаться не можем и поэтому надо незамедлительно выходить на контакт с руководителями обоих германских и других государств и действовать сообразно развитию событий.
Не поспешна ли была «эта акция», спрашиваете вы? Во-первых, это не «акция», а кризисный, сложный и драматический процесс, ход и характер которого был определен самим немецким народом. Во-вторых, помешать ему иначе, как силой, было невозможно, а это могло ввергнуть в катастрофу всю Европу. Если бы мы попытались «затянуть» объединение, то это ничего бы не дало, кроме дискредитации советского руководства в глазах всех немцев. А мы заботились о хороших отношениях с будущей объединённой Германией.

Михаил Горбачёв, Ненси и Рональд Рейган«СЕНАТОР»: На Западе сегодня принято утверждать, что Советский Союз потерпел поражение в холодной войне. Согласны ли вы с этим?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
После распада СССР западные лидеры не устояли перед соблазном представить это именно так. В действительности стремление покончить с холодной войной было нашим собственным выбором, естественно вытекавшим из политики перестройки. Взяв курс на кардинальные внутренние реформы, мы определили основные направления советской внешней политики, ориентированной, прежде всего, на прекращение конфронтации с Западом. Это было необходимо не только для продвижения внутренних реформ, но и для оздоровления всей международной обстановки.
Наш выбор не сразу встретил понимание на Западе, но мы настойчиво стремились к созданию атмосферы доверия и взаимопонимания. И нам удалось добиться встречных шагов. В результате вместе с западными лидерами мы сумели покончить с «холодной войной». Это было общей победой. И произошло это, кстати, не в 1992 и не в 2002 годах, как иногда теперь утверждают, а в 1989-1990 годах. Попытки некоторых деятелей представить прекращение холодной войны как поражение Советского Союза делаются иногда по незнанию, но чаще — в спекулятивных целях.

«СЕНАТОР»: Можно ли было в конце 80-х предотвратить распад социалистического содружества?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
Не думаю, что это было возможно. То, что принято было называть социалистическим содружеством, фактически представляло собой систему отношений, в которых доминировал Советский Союз, навязывавший своим союзникам угодную ему политику вовне и внутри их государств. В этих странах давно нарастало недовольство таким положением. Начав перестройку, смысл которой состоял в том, чтобы дать свободу своему народу, советское руководство не могло придерживаться иных критериев в отношении стран Центральной и Восточной Европы. Вмешательство в их суверенные права было прекращено. Когда в этих странах в результате народного волеизъявления начались радикальные перемены, мы признали их легитимность — как реализацию права народов на свободный выбор пути своего развития.Михаил Горбачёв

«СЕНАТОР»: Иногда можно услышать мнение, что многое в деятельности Евросоюза словно скопировано из опыта СССР, например, общая валюта или безвизовые поездки из одной страны ЕС в другую. Но союзы бывают разные, и они, как известно, создаются и рушатся, что показывает история и Ганзейского союза, и СССР. Как вы думаете, насколько долговечным будет нынешний Европейский Союз? Ведь что ни говори, но он в какой-то степени ущемляет права и интересы наций стран Европы с точки зрения культуры, языка и уклада жизни?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
Едва ли правильно утверждение, что при создании Европейского Союза что-то копировалось из нашего исторического опыта. Советский Союз возник на пространстве бывшей Российской империи в результате революции и гражданской войны. Суверенные государства Западной Европы шли к экономической и политической интеграции в совершенно других исторических условиях, в рамках иных политических институтов и процедур, на основе собственного опыта. Поэтому данная параллель мне не кажется убедительной.
Что же касается долговечности Евросоюза, то я не пророк и не собираюсь заниматься предсказаниями. В обозримом будущем я не вижу угрозы распада ЕС: ведь он строится на демократических основах и отвечает основной тенденции новой эпохи — эпохи нарастающей взаимосвязи и взаимозависимости наций и государств. Они создали достаточно гибкие механизмы согласования интересов. Ни одна страна не может навязать свою волю другим, поэтому я не вижу оснований говорить об ущемлении прав и интересов народов Европы в составе ЕС. Но, конечно, в связи с расширением Союза проблемы — управляемости, согласования позиций, принятия решений, его роли в мировом сообществе — требуют исключительно большого внимания.

Маргарет Тэтчер«СЕНАТОР»: В последние годы нас пугают глобализацией. Появилась даже межнациональное движение антиглобалистов. Их противники, наоборот, доказывают, что без международной кооперации человечеству будет трудно ответить на вызовы времени. В чем, по-вашему, причина подобных противоречивых оценок, и каково ваше мнение по этому жизненно важному для всех вопросу?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
Вы затронули очень обширную тему, которая стала в последние годы предметом активного обсуждения в мире. Причина противоречивости оценок глобализации — в ее двойственности: она создаёт объективные предпосылки для повышения уровня международного сотрудничества, для совместного поиска ответов на вызовы времени, но в то же время сопровождается и негативными последствиями для многих стран и больших групп населения. Ее выгоды и издержки распределяются крайне неравномерно.
Подъем антиглобалистского движения — это естественная реакция на дефекты глобализированной рыночной системы, на политику так называемых координирующих международных организаций (ВТО, МВФ, Всемирный банк), которые контролируются богатыми государствами и действуют преимущественно в их интересах. Такое положение надо менять, своевременно устранять перекосы неолиберальной глобализации, чтобы она становилась социально ориентированной и чтобы все народы могли пользоваться плодами научно-технического и интеллектуального прогресса. Важнейшее условие — борьба с бедностью в мире, углубление демократии, укрепление гражданских публичных институтов, демократизация международных организаций.

Маргарет Тэтчер«СЕНАТОР»: Президент Владимир Путин назначил вас сопредседателем «Петербургского диалога». Чем, по вашему мнению, был продиктован этот выбор?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
Видимо, он учитывал мои возможности как человека и политика. Президент Путин и канцлер Шредер выдвинули задачу огромной важности: сближение России и Германии. А это без участия самих народов, силами только политиков, решить не удастся. Именно это мы имеем в виду.

«СЕНАТОР»: Каковы, на ваш взгляд, приоритеты российско-германского взаимодействия в международных делах? И какая из линий межгосударственного сотрудничества России и Германии может стать примером для той же Франции или Англии?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
Приоритетом российско-германского взаимодействия должна быть, по-моему, теснейшая координация усилий по формированию действительно общеевропейского пространства в духе Парижской Хартии для Европы, принятой в ноябре 1990 года. Это относится не только к экономике и региональной безопасности, важной целью должно быть также создание гуманного, приемлемого для всех ментально и психологически межнационального и межгосударственного сообщества в одном из главных эпицентров мировой цивилизации. А подобная задача — на десятилетия!
Этим мы — русские и немцы, вместе с французами, англичанами, итальянцами, испанцами, со всеми народами Европы — и должны заниматься.

«СЕНАТОР»: Если посмотреть с колокольни истории, то европейская безопасность во многом зависела от добрых отношений между Россией и Германией. А может ли мир на земле стать вечным, хотя бы в одной части планеты — в Европе?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
На этот вопрос я уже, по сути, ответил. Действительно, европейская безопасность во многом зависела от добрых отношений между нашими странами. Но… не во всем! Достаточно вспомнить, как готовились Первая и Вторая мировые войны. Поэтому, повторяю, российско-германские отношения должны содержать в себе большую международную составляющую. И ни в коем случае не должны противопоставляться отношениям с другими странами и регионами мира.
Я действительно думаю, что вечный мир, по крайней мере в Европе, возможен. Но надо всем быть очень внимательными и вести себя ответственно в любых, казалось бы, мелочах. Одной из таких «мелочей», если брать в мировом контексте, является сейчас проблема Калининградской области.

Горбатый«СЕНАТОР»: Какое значение вы придаёте личным симпатиям и доверительным отношениям с политиками из других стран, в частности — из Германии?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
Огромное! Не сложись в 1988-1990 годах личных отношений со многими европейскими лидерами того поколения, в особенности с американскими президентами и госсекретарями, с Гельмутом Колем и Гансом-Дитрихом Геншером, с Франсуа Миттераном, Маргарет Тэтчер, Джулио Андреотти, не возник бы тогда и такой новый мощный фактор европейской и мировой политики, как доверие. А без него не удалось бы ни остановить гонку ядерных вооружений и снять угрозу мировой войны, ни прекратить идеологическую конфронтацию, терзавшую международное сообщество столько десятилетий, ни покончить с холодной войной вообще. И объединение Германии, наверняка, оказалось бы под большим вопросом. И недаром этот опыт личных отношений на высшем уровне прочно вошёл в современную дипломатическую практику и успешно работает.

«СЕНАТОР»: Вы неоднократно бывали в ФРГ. Как к вам относятся немцы?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
У меня там очень много настоящих друзей. Со многими сложились просто хорошие, добрые отношения. Вы правы: я бывал во многих местах Германии и о каждом из них берегу особые воспоминания. Каждое по-своему мне симпатично, в каждом были какие-то запоминающиеся, приятные встречи. Могу сказать, что теперь я хорошо знаю немцев и отношусь к этой нации с глубоким уважением.
Много жду от нее в исторической перспективе — с точки зрения общих интересов человечества и, конечно, интересов своей страны, России.

«СЕНАТОР»: А какой город в Германии вы любите больше всего?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ):
Трудно сделать выбор: в Германии много красивых больших и особенно — малых городов.

«СЕНАТОР»: Что для вас лично означает Германия не как для политика, а как для человека?
МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ:
Будучи всю свою жизнь политиком, едва ли смогу чётко разъединить своё политическое восприятие этой страны от простого человеческого. Тем не менее… Германия для меня — это литература, начиная с «Фауста» и кончая Ремарком, Брехтом, Томасом Манном, Генрихом Беллем… Это её мыслители — Кант, Гегель, Фейербах, Маркс, Энгельс. Это — великая музыка: Бах, Гендель, Бетховен, Вагнер… Это прославившие себя в мировой науке, технике, медицине немецкие имена. Это — архитектура многих городов, знаменитые соборы, красивая природа, особенно — чудесная долина Рейна и Альпийское предгорье. Нравится мне бытовая и трудовая культура немцев, высокоразвитое чувство солидарности и взаимопомощи, которое так ярко проявило себя во время недавнего стихийного бедствия.
Словом, все немецкое составляет какую-то часть моих, как вы говорите, человеческих пристрастий.Президент СССР и Борис Ельцин, чьи действия на государственном посту привели к краху СССР и обнищанию миллионов незащищенных граждан Советского Союза Километровые очереди голодных людей у магазинов с пустыми прилавками Километровые очереди голодных людей у магазинов с пустыми прилавками

 

 

НАШЕ ДОСЬЕ. МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ ГОРБАЧЁВ
Президент Международного общественного фонда социально-экономических и политологических исследований (Горбачёв-фонд), лидер Российской объединённой социал-демократической партии (РОСДП).
Михаил ГорбачёвРодился 2 марта 1931 года в с. Привольном (Ставропольский край). Имеет два высших образования: в 1955 году окончил юридический факультет МГУ, а в 1967 году — экономический факультет Ставропольского сельскохозяйственного института.
С 1955 по 1962 год работал на посту первого секретаря Ставропольского горкома ВЛКСМ, затем — заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации, вторым, а позже — первым секретарём Ставропольского крайкома ВЛКСМ. С 1962 по 1966 год он — парторг Ставропольского территориально-производственного колхозно-совхозного управления.
В 1966 году М. Горбачёв был избран первым секретарём Ставропольского горкома КПСС. С 1968 года он второй, а с 1970 по 1978 годы — первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС.
В 1971 году стал членом ЦК КПСС. С 1978 по 1985 год был секретарём ЦК КПСС. С 1979 года — кандидат, а с 1980 года — член Политбюро ЦК КПСС. В марте 1985 года был избран на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, а в марте 1990 года стал Президентом СССР.
22 августа 1991 года после поражения ГКЧП М. Горбачёв сложил с себя обязанности генсека. 25 декабря 1991 года после подписания Беловежских соглашений (о ликвидации СССР и создании СНГ) он сложил с себя полномочия главы государства и подписал указ о передаче полномочий Президенту РСФСР Борису Ельцину.
В июне 1996 года баллотировался на пост Президента Российской Федерации. В октябре 1999 года 4-й съезд избирательного объединения «Российское политическое общественное движение «Социал-демократы» принял решение предложить Михаилу Горбачёву возглавить инициативную группу по подготовке учредительного съезда Объединённой социал-демократической партии России. В марте 2000 года он состоялся, и М. Горбачёв был избран её лидером.
Супруга Горбачёва — Раиса Максимовна скончалась осенью 1999 года. У Михаила Сергеевича есть дочь Ирина и две внучки — Ксения и Анастасия.
М. Горбачёв — лауреат Нобелевской премии мира (1990 г.). Награждён тремя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почёта».
Автор книг «Жизнь и реформы», «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира», «Избранные речи и статьи», «Как это было: объединение Германии» и других.

 

   
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(282 голоса, в среднем: 1.6 из 5)

Материалы на тему

Материалы на тему

Редакция напоминает, что в Москве проходит очередной конкурс писателей и журналистов МТК «Вечная Память», посвящённый 80-летию Победы! Все подробности на сайте конкурса: www.victorycontest.ru Добро пожаловать!