ТАЙНЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Вступление

французский публицист.

По материалам Нюрнбергского процесса.

Нюрнберг, БаварияКнига известного французского публициста Раймонда Картье, которая выходит впервые на русском языке в нашем издательстве, представляет значительный интерес для всех россиян. Не только в силу того, что она посвящена эпохальным событиям, свидетелями и участниками которых мы все были. Не только потому, что автор сумел из массы материала, которым он располагал, взять самое главное, самое существенное и изложить это в доходчивой форме. Но и потому, что ознакомившись с предлагаемой книгой, читатели сумеют сделать некоторые выводы и провести некоторые параллели, могущие облегчить понимание сущности происходящего сейчас...

Текст статьи

Раймонд Картье-7: продолжение
Нюрнбергский трибунал. Тайны Второй мировой войны

 

КАК ИТАЛЬЯНСКИЕ МОРЯКИ СПАСЛИ СУЭЦ?

Раймонд Картье-7... Одной из главных ошибок Гитлера была переоценка — и страшная переоценка — Италии.
В глубине этого заблуждения лежала личная привязанность фюрера к дуче. Набрасывая в первой главе портрет Гитлера, я старался показать характер и силу этой привязанности.
При допросе в Нюрнберге Кайтель рассказал следующее:
«Гинденбург сказал Гитлеру, что Муссолини может сделать все, что захочет, кроме одного: он не может заставить итальянцев перестать быть итальянцами. Но Гитлер не был этими словами убеждён.
В 1936 г. он отправился в Италию. Муссолини показал ему в Неаполе сто подводных лодок; я помню, как мы тогда говорили между собою: «Если бы мы имели хотя пятую часть этого…». Мы видели в море к югу от Капри новенькие крейсера, делающие 38-40 узлов. Гитлер заключил из этого, что Дуче значительно поднял военный потенциал Италии. Позднейшие события показали обратное».
В 1938 г. в Риме Муссолини показал Гитлеру большие манёвры. Кайтель продолжает свой рассказ:
«От глаз германского офицера не могло укрыться, что это были не настоящие войска, но кадры. Они должны были при мобилизации быть пополнены плохо обученными призывными. Артиллерия не имела ни одного современного орудия. Все пушки были ещё эпохи мировой войны и для придания им подвижности поставлены на лёгкие грузовики. Парад произвёл на меня удручающее впечатление. Я наблюдал за фюрером и видел по его манере качать головой, что он был также разочарован.
Он заключил, что на итальянскую армию нельзя слишком рассчитывать, но все нее остался при мнении, что флот и авиация хороши и в случае конфликта представят собою серьёзную поддержку».
В Нюрнберге немецкие генералы были все — как свидетели, так и обвиняемые — озлоблены против итальянцев.
«Я понимаю теперь, — сказал Иодль, — остроту генерала Гамелэна:
«Если Италия останется нейтральной, мне нужно будет восемь дивизий; если она будет против нас — только четыре; если же она будет на нашей стороне — то не менее двенадцати».
Раймонд Картье-7... В сентябре 1940 г. Италия предприняла наступление в Северной Африке. Целью его было завоевание Египта и овладение Суэцем. Германия, силы которой были тогда не заняты, предложила своё содействие. Италия отказалась. Война в Африке была «ее» войной, и она не хотела делиться своей славой.
«Наша интервенция в Африке, — сказал Иодль, — была задержана ревностью итальянцев. Нужно было поражение маршала Грациани, чтобы заставить их допустить нас туда, и то ещё с огромными затруднениями. Роммель переплыл Средиземное море во главе небольшого соединения, и для успокоения гордости итальянцев он назвал свою экспедицию „моторизованной разведкой“. Таков был скромный почин африканского корпуса».
Кайтель рассказывает дальше:
«Роммель вначале произвёл только разведку с боем. У него образовалась дивизия только шесть недель спустя. Итальянцы были настолько самонадеянны, что не просили у нас больше войск, и Бадольо отказался от двух танковых дивизий. Во время нашего с ним свидания в Иннсбруке он заявил, что танки не могут оперировать в Ливии. В действительности же, там идеальная почва для танков и именно там Роммель составил себе репутаций, как танковый генерал».
Гордость итальянцев — пышный цветок, который быстро увядает при холодном ветре. С января 1941 г. итальянцы обратились в попрошаек. Их наступление на Марса-Матрук закончилось их разгромом. Англичане, захватив инициативу в свои руки, вошли в Киренайку, осадили Тобрук и угрожали Триполитании.
20 января генерал Гуццони заявил германскому Главному Штабу, что Италия будет пытаться сохранить западную часть Киренайки, но что она имеет в виду перенести оборону в Триполитанию. Он просил помощи у Германии.
«Итальянцы, — говорится в германском протоколе (документ S. 134), — очень хотели получить 5-ю танковую дивизию. Высадка войск в Триполи могла начаться между 15 и 20 февраля, но перевозка материалов могла быть произведена и ранее».
На следующий день Гитлер ответил отказом.
«Наши танки очень тяжелы, — сказал он, — и мы не смеем рисковать посылкой этих ценных соединений в такие края, где они вероятно не смогут дать полного эффекта. Мы не можем действовать так, как действовали англичане во Франции. Я не могу вам дать танковую дивизию, но я пошлю вам лёгкое противотанковое соединение, которое будет быстро переправлено и сможет войти в дело ещё до наступления жары. Это испытанные войска, доверяющие своему оружию, что очень важно в борьбе с танками. Я им дал имя „охотников за танками“, так как они должны выискивать неприятельский танк и преследовать его, как охотник преследует дичь. Как наши танки, так и противотанковое оружие, которым вооружено это соединение, одинаково могут пробивать любую английскую бронированную машину, которая очутится перед ними».
Раймонд Картье-7... Затем Гитлер дал итальянским генералам урок пользования этим оружием. Он предложил им изучить современную технику боя и брать пример с немцев. Советовал им создать мощную противотанковую оборону и обратить внимание на силу и значение минных полей. Внушил им даже мысль воспользоваться подводными лодками, чтобы послать мины в Тобрук, где сопротивление начало ослабевать.
В течении следующих месяцев неспособность итальянцев проявилась настолько явно, что Германия предвидела полную потерю Северной Африки.
«С военной точки зрения, — сказал Гитлер на конференции 2 февраля (документ 872 P.S.) — эта потеря не так уж велика, но она произвела бы сильный психологический шок в Италии. Англия получила бы этим возможность приставить пистолет к сердцу Италии и принудить её к заключению мира. Это было бы для нас невыгодно. Английские силы в Средиземном море получили бы свободу действий, и у нас получился бы уязвимый фланг на юге Франции. У англичан освобождался бы десяток дивизий, который мог быть применён хотя бы в Сирии, что представляло уже серьёзную опасность.
Мы должны приложить все усилия, чтобы помешать этому. Италию надо поддержать».
Гитлер предписал 10-му корпусу воздушных сил взять под свою охрану морской транспорт итальянцев и действовать против путей сообщения англичан. Затем он предписал главнокомандующему армией разработать вопрос о посылке в Африку одной танковой дивизии.
Ту самую меру, в которой он отказал генералу Гуццони две недели тому назад!
Таким образом положение, сложившееся год тому назад на Балканах, теперь повторялось в Ливии. Слабость итальянцев вынуждала Германию все более и более усиливать свою армию на Средиземноморском театре войны. В конце концов, союз с Италией, так высоко расцениваемый Гитлером, прибавил для Германии ещё один липший фронт.
События развивались своим чередом. Война в Северной Африке, которая легла всей тяжестью на плечи Германии, развёртывалась, в манёвренную войну в силу условий местности и относительной слабости армий. Достаточно было технической новинки, как британский танк «Матильда» или германское орудие «88», чтобы нарушить равновесие сил и вызвать передвижения фронта вроде прилива и отлива, достигающего в условиях пустыни сотен километров в глубину.
В июне 1942 г. Роммель, откатившийся было до Триполи, снова перешёл в наступление. Он захватил англичан врасплох и разбил их. Киренайка была пройдена немцами без задержки. Тобрук, в который англичане навезли всякого снабжения на целый год, был взят приступом в один день. Германские войска вторглись в Египет.
Раймонд Картье-7... Эти дни были одними из самых драматических за всю войну. В Лондоне, в Палате Общин, Уинстон Черчилль, под угрозой вотума недоверия, полностью признал поражение. Он не пытался искать извинений и в его словах не было и проблеска надежды.
«Наши силы, — сказал он, — были значительнее, чем силы Оси. У нас было 100 тысяч человек британской армии против 90 тысяч, из которых только 50 тысяч было немцев. Соотношение артиллерии тоже было в нашу пользу — 8: 5 и, кроме того, мы имели превосходство в воздухе.
Падение Тобрука повлекло за собой наше отступление до Марса-Матрук. Мы откатились на 120 миль от неприятеля и надеялись иметь передышку, по крайней мере, на 10-15 дней. Между тем, уже через 5 дней, 26 июня, Роммель появился со своими танками перед нашими позициями.
Мы стоим перед самым значительным крушением наших надежд после нашего поражения во Франции. Я не могу понять того, что произошло».
Остатки британской армии, не более 50 тысяч человек, не могли задержать неприятеля. Дорога в Каир была открыта. Египет, казалось, потерян. Восточная часть Средиземного моря и передняя Азия, уже находившаяся под угрозой германо-итальянских баз — Крита и Додеканез, — теперь оказывались полностью в руках Германии. Никогда ещё Британская Империя не получала более жестокого удара. Разгром в Киренайке был страшным дополнением тяжёлых потерь, понесённых Империей в это же время на Дальнем Востоке. Там японцы взяли Сингапур. Здесь германцы готовились захватить Суэц.
Однако Роммель остановился.
Никто не мог понять этой задержки. Были мнения, что Германия сама не сознает огромности своего успеха. Дошло до предположений, что Гитлер пренебрёг победой Роммеля, почувствовав к маршалу, ставшему легендарным героем Германии, нечто вроде профессиональной ревности; что он, якобы, сам остановил его успехи, добавив при этом, что «только победа над Россией имеет цену в его глазах».
Показания в Нюрнберге сняли покров с этой тайны.
«Каким образом, — спросили там Кайтеля, — объясняете вы остановку Роммеля?»
«Она произошла, — ответил бывший начальник ОКБ, — благодаря итальянцам. Потребности Роммеля в снабжении — питание, снаряды, вооружение — исчислялись в 65-70 тысяч тонн в месяц, плюс 20 тысяч тонн для итальянцев. Крайний минимум был в целом 80 тысяч тонн, между тем итальянский флот мог перевезти максимум 35 тысяч тонн в месяц.
Все мои настояния и даже письма Гитлера к Муссолини остались без результата. Я два раза ездил в Бреннер для переговоров с маршалом Бадольо. Я его умолял использовать быстроходные крейсера, быстроходные подводные лодки и пассажирские пароходы, бесцельно стоявшие в итальянских портах, чтобы обеспечить снабжение африканского корпуса. Италия имела тридцать крупных подводных лодок, которыми она не пользовалась, так как они были настолько тяжелы, что не могли маневрировать. Я просил Бадольо снять с этих кораблей вооружение и все, что только было возможно, и обратить их в транспорты. Но я не мог его уговорить. Мы не могли посылать подкрепления в Африку, потому что не могли их прокормить. Роммель стал жертвой полной несостоятельности итальянского транспорта».
Раймонд Картье-7... На все настояния Германии Муссолини отвечал с непоколебимым упорством: «Единственный способ улучшить положение в Средиземном море, это взять Тунис». Иными словами, тяжёлое положение Роммеля давало ему повод к своего рода шантажу: если вы хотите взять у англичан Египет, то начните с того, чтобы взять у французов Тунис.
Гитлер не мог уступить. Причина известна. Он боялся, что захват Туниса, вопреки условиям перемирия, вызовет переход всей Французской империи на сторону де Голля.
Но зато он, наконец, оценил своих итальянцев.
«У нас был план, — говорит Иодль, — овладеть Мальтой. Приготовления были продуманы и проведены до малейших подробностей, и опыт, приобретённый нами на Крите, обещал нам успех. Особенно настаивали на проведении этого плана моряки, но фюрер не соглашался предоставить маршалу Кессельрингу столько парашютистов и частей воздушного десанта, сколько тот требовал, так как он не доверял более итальянцам, содействие которых было необходимо для успеха операции».
Раймонд Картье-7... Итальянский флот спас Суэц и Мальту, подобно тому, как Муссолини спас Москву. Это были, конечно, неумышленные, но тем не менее весьма ценные «услуги», оказанные Италией западным союзникам. На чьей бы стороне Италия ни была, она всегда работает на победителя.

 

☆ ☆ ☆

 

Военная история Оси заканчивается отпадением Италии в июле 1943 г. Об этом важнейшем событии, отдавшем все Средиземное море в руки союзников, генерал Иодль сделал в ноябре 1943 г. перед райхслайтерами и гаулайтерами Германии следующее сообщение (документ L. 172):
Раймонд Картье-7... «Основные факты итальянской измены известны вам из печати. В действительности положение было ещё более драматическим, чем его описывают журналы. Для Верховного Командования это было одной из самых трудных проблем, которые перед ним когда-либо вставали. Для фюрера с первого же момента стало ясно, что отстранение и арест дуче неизбежно повлечёт за собой полное отпадение Италии от Оси несмотря на то, что некоторые менее прозорливые лица склонны были видеть в этом факте улучшение нашего положения в Средиземном море и нашего военного сотрудничества с Италией.
В этот момент многие не понимали, почему политические и военные действия фюрера были направлены к свержению нового правительства и к освобождению Муссолини. Только очень немногие могли быть посвящены в это предприятие. С другой стороны, надо было принимать спешные военные меры, чтобы задержать передвижение неприятеля возможно раньше, т. е. ещё в Сицилии.
Не было ни малейшего сомнения в том, что неприятель будет пытаться перенести свои операции дальше к северу. Распределение его флота и намеченные плацдармы высадки ясно на это указывали. Где это произойдёт? В Сардинии? На Корсике? В Апулии? В Калабрии? А почему не в самом Риме — если действительно налицо измена Италии — или не в Ливорно или не в Генуе?
Нашей задачей было удерживать возможно большую часть территории Италии, чтобы не допустить высадки на севере страны, которая повлекла бы за собою потерю германских частей в средней и южной Италии. Помимо того, важно было не покидать страну, чтобы не дать итальянцам повода довершить их измену.
Положение становилось все более и более трудным. Это была, быть может, единственная фаза войны, когда я не знал, что посоветовать фюреру. Меры, предназначенные на случай явной измены, были разработаны до малейших деталей. Пароль, которым они пускались в действие, был «Ось». Дивизии, которые фюрер приказал перевести с запада в северную Италию, оставались в бездействии, тогда как в то же время на восточном фронте шло наступление неприятеля и резервы требовались как никогда.
Раймонд Картье-7... В этом тягостном положении фюрер принял решение разрубить Гордиев узел путём политического и военного ультиматума. Утром 7 сентября неприятельский десантный флот показался перед Салерно и на следующий день мир узнал новость о полной капитуляции Италии. Даже в этот последний момент германское командование было ещё связано в своих действиях: итальянцы отказывались верить подлинности радиосообщения. Поэтому пароль не был пущен в ход, войскам был только отдан приказ быть в боевой готовности. Наконец, в 19 ч. 15 м. эта измена была подтверждена итальянскими властями. То, что за этим последовало, было одновременно драмой и комедией. Только впоследствии возможно будет собрать и опубликовать все детали. Реакция германских войск и командования была в полном соответствий с остротой разочарования в бывших союзниках».
Проще говоря, немцы с крайней яростью разоружали итальянцев, не оказывавших никакого сопротивления. Документы, приложенные к рассказу Иодля, приводят подробности и цифры. 80 итальянских дивизий были разоружены и переведены на положение военнопленных. Список военной добычи, взятой немцами, заключает в себе: 1.255.000 винтовок, 38.383 пулемёта, 9.988 орудий, 970 танков, 4.5553 самолёта, 287.502 тонны снарядов, 15.500 повозок, 67.600 лошадей и мулов, 196.000 тонн железной руды, 3.400 тонн ртути, 2.252.000 одеял, 1.139.000 рубашек, 352.000 метров сукна и т. д.
Этой добычи было достаточно для снабжения на некоторое время германской армии, запасы которой уже значительно истощились; и в то же время это пополнение было, пожалуй, наибольшей помощью, оказанной Италией своему союзнику за все время войны.
Таким образом прекратила своё существование Ось, родившаяся при звуках фанфар Венеции, Рима и Берлина, Ось, сделавшая возможным Мюнхен и мировую войну и приведшая сперва итальянских бомбардировщиков в Лондон, а под конец американские «летающие крепости» в Генную.
Разочарование Гитлера было глубоким, измена итальянцев не поколебала его веры в свою победу, но его жестоко потряс конец фашизма, этого старшего брата национал-социализма. Он не мог примириться с тем, что итальянский народ так легко мог опрокинуть свои алтари и что режим, вначале крепкий и могучий, мог рассыпаться в один день.
Раймонд Картье-7... «После ареста Муссолини, — рассказывает Иодль, — когда я доложил фюреру, что улицы Рима усеяны сорванными фашистскими эмблемами, он пожал плечами и сказал: «Есть только один генерал, который достаточно глуп, чтобы верить такому вздору».

 

 

УЛЬТИМАТУМ РУДОЛЬФА ГЕССА

Раймонд Картье-7... Нюрнбергский трибуналРаймонд Картье-7... В этой главе мы имеем дело не с немецкими, но с английскими документами, которые фигурировали в Нюрнберге под № D. 614. Они излагают наиболее романтический эпизод всей войны: полет в Англию Рудольфа Гесса, — заместителя Гитлера по партийной линии, министра Третьего Райха и третьей персоны гитлеровской Германии.
Вечером в субботу 10 мая 1941 г. герцог Гамильтон, член британского парламента и командир эскадры английского воздушного флота, находился на своём посту в Тернгаузе, в Шотландии. Ему доложили, что германский самолёт типа «Мессершмидт 110» обнаружен в 22 ч. 08 м. у берегов Нортумберлэнда.
«Это несомненно ошибка, — заметил герцог. — Никогда ещё „Мессершмидт 110“ на залетал так далеко. У него не хватило бы горючего для обратного пути».
Наблюдательные посты продолжали следить за полётом немца. В 22 ч. 56 м. они отметили его на высоте 1000 м. к северо-востоку от Андроссана. Потом самолет повернул к югу, затем к северу и, наконец, к западу. Он блуждал. Вся противовоздушная оборона направила к небу жерла своих орудий. Истребитель типа «Дифайент» поднялся и с полной скоростью полетел навстречу неприятелю. В 23 ч. 03 м. этот последний был отмечен к югу от Глазго. «Дифайент» был от него всего в 4 милях, т. е. в одной минуте полёта.
Как раз в этот момент наблюдательные посты донесли, что какой-то самолёт только что упал и горит на земле. «Дифайент» в свою очередь телеграфировал, что он ещё не вступал в бой. Немец упал, стало быть, сам собой.
«Я был разочарован», — сказал лорд Гамильтон.
Поступили дополнительные сведения. Самолёт разбился в двух милях от Игльсхэм. (На моем участке, — подумал Гамильтон). Это был «Мессершмидт 110».
Внезапно герцог вскочил.
«Лётчик, — говорил голос в телефоне, — спрыгнул с парашютом и захвачен в плен. Его зовут Альфред Горн. Он заявляет, что прибыл со специальной миссией и хочет говорить с герцогом Гамильтоном».
Альфред Горн? Это имя не говорило ничего.
Британская флегма предписывала выдержку. Лорд Гамильтон прибыл на следующий день в десять часов утра в казармы Мэрихилс в Глазго, куда поместили таинственного лётчика.
Раймонд Картье-7... Сперва герцог осмотрел предметы, найденные на пленнике: фотоаппарат Лейка, фотография ребёнка, лекарства и две визитные карточки на имя доктора Карла Гаусхофера и Альфреда Гаусхофера. Смутное воспоминание мелькнуло в памяти Гамильтона. Гаусхофер… это имя как будто было ему знакомо.
Он вошёл в камеру в сопровождении офицера стражи и переводчика. Он увидел перед собой худощавого человека с землисто-бледным лицом, запавшими глазами и судорожно искажённым лицом.
— Я хочу, — сказал пленник, — говорить с вами наедине.
Гамильтон сделал утвердительный знак. Офицер и переводчик вышли.
Раймонд Картье-7... Лицо пленника приняло нормальный вид.
— Узнаете вы меня?
— Ничуть.
— Вы видели меня в Берлине в, 1936 г., во время Олимпиады и вы завтракали у меня.
Итак, это было светское знакомство. Но теперь была война. Лорд Гамильтон оставался невозмутимо холоден.
— Я — Рудольф Гесс.
Флегма Гамильтона исчезла.
— Рудольф Гесс?
— Я прибыл с миссией во имя человечности. Герцог не мог узнать пленника. Он не мог победить недоверия. Дело казалось слишком фантастичным.
— Мой друг Гаусхофер, — сказал Гесс, — уверил меня, что вы способны понять мою точку зрения. Он пытался устроить наше свидание в Лиссабоне; помните ли вы его письмо от 23 декабря?
— Я не имел ни малейшего понятия о том, что дело идёт о встрече с вами.
— Это уже четвертая попытка моя с декабря месяца прибыть к вам. Три раза я вынужден был поворачивать с полпути из-за плохой погоды. Я не хотел предпринимать путешествия в то время, когда у Англии были успехи в Ливии, потому что это было бы принято, как знак слабости Германии. Но теперь, когда мы восстановили ситуацию в Северной Африке и в Греции, я доволен, что мне удалось прибыть к вам.
— Риск, который я взял на себя, я — министр Райха, должен доказать вам мою личную искренность и желание Германии заключить мир. Фюрер убеждён, что он выиграет войну, если не сейчас, то через год, два, наконец, три года. Я хочу предотвратить бесполезное кровопролитие.
Гамильтон слушал в изумлении. Гесс продолжал:
— Я хотел бы, чтобы вы вошли в контакт с главными членами вашей партии и обменялись взглядами на мир.
— С начала войны — возразил герцог, — в Англии есть только одна партия.
— Я хочу вам сообщить условия, которые Гитлер предусматривает. Во-первых, он хочет такого соглашения, которое навсегда исключило бы возможность войны между нашими странами.
— Каким образом?
— Конечно, первое условие, это чтобы Англия отказалась от своей традиционной политики противодействия наиболее сильной державе Европы.
— Но если мы сейчас заключим мир, то через два года вы снова начнете войну.
— Почему?
— Мы могли заключить мирное соглашение до того, как вспыхнула война, но так как Германия предпочла войну в тот момент, когда мы были наиболее заинтересованы в сохранении мира, то я не вижу, к какому соглашению мы могли бы придти сейчас.
Этот ответ был не слишком ободряющим. Гесс замолчал. Помимо всего, он хотя и довольно свободно изъяснялся по-английски, однако с трудом понимал то, что говорил ему лорд Гамильтон. Заметив это, последний предложил ему продолжать разговор при помощи переводчика.
— У меня к вам есть ещё просьба, — добавил Гесс. — Я хотел бы, чтобы вы испросили у короля для меня акт, подтверждающий, что я прибыл сюда добровольно и без оружия. Ах, да: ещё я просил бы вас протелеграфировать в Цюрих, Герцогштрассе 17, Ротгехеру, что Альфред Горн жив и здоров. Это для успокоения моей семьи, вы понимаете?.. И затем: нельзя ли не раскрывать в печати моего имени?
Раймонд Картье-7... Герцог Гамильтон не мог этого обещать от себя. Он тотчас же отправился в Лондон для доклада о необычайном посещении.
Через два дня, 13 мая, чиновник Министерства Иностранных Дел мистер Керкпатрик прибыл в казармы Мэрихилс. Прежде всего, он рассеял сомнения о личности пленника. Мистер Керкпатрик служил в Берлине и лично знал Рудольфа Гесса. Он подтвердил: это был действительно Гесс.
Гесс начал с жалоб. Он прибыл сюда, как парламентёр, а с ним обращаются, как с пленником. Его заперли в камере и приставили к нему солдата. Он хотел получить обратно свои лекарства и просил дать ему книги, в том числе «Трое в одной лодке» Джером К. Джерома. Он хотел также получить на память обломок своего самолёта.
Затем он рассказал о своём путешествии. Оно было не лёгким. Он вылетел из Аугсбурга в 17 ч. 45 м., но, когда достиг берегов Англии, было ещё слишком светло для безопасного спуска. Он крутился целый час над Северным морем и, наконец, отказался от мысли спуститься в Дандженэл, как первоначально намеревался. Но он с трудом мог решиться на прыжок. Ему стало дурно при первой попытке. При вторичной попытке он прыгнул, но потерял сознание в тот самый момент, когда дёрнул верёвку, чтобы открыть парашют. Он упал на землю в обмороке и был очень благодарен крестьянину, который его нашёл и привёл в чувство. Но он никак не ожидал, что будет заключён в камеру в Глазго.
Затем Рудольф Гесс изложил цель своего путешествия. Мысль эта впервые пришла ему в голову, когда он читал книгу об иностранной политике Эдуарда VII. Эта объективно написанная книга, — говорит он, — помогла ему понять основное заблуждение Англии: принцип, ставший традицией, согласно которому Англия считала своим главным противником наиболее сильную державу европейского континента, кто бы она ни была. Начиная с 1904 г., Англия поддерживала Францию против Германии. Поэтому Англия ответственна за войну 1914 года.
Раймонд Картье-7... Далее мистер Керкпатрик должен был выслушать апологию Гитлера и его политики. Если фюреру пришлось присоединить Австрию при помощи силы, то это только потому, что ему не позволили сделать это легальным способом. Чехословацкий кризис возник потому, что французский министр Пьер Кот заявил, что Чехословакия должна стать аэродромом против Германии. Мюнхен был для Гитлера большим облегчением, но уже две недели спустя Чемберлен заявил, что Мюнхен позволяет Англии закончить своё перевооружение, и Гитлер понял, что он был обманут в Мюнхене. Затем Франция и Англия вмешались в дело вооружения Чехословакии, вследствие чего Гитлер увидел себя вынужденным покончить с этой вечной угрозой путём оккупации всей страны. Англия, на месте Гитлера, сделала бы то же самое.
Гитлер, — продолжал Гесс, — имел доказательства, что Польша приняла бы соглашение, которое ей предлагала Германия, если бы Англия не побуждала её к сопротивлению. Следовательно, Англия ответственна за войну 1939 г., как она ответственна за войну 1914 года.
При оккупации Норвегии Гитлер имел доказательства, что он всего лишь на несколько дней опередил англичан; также, и при занятии Бельгии и Голландии у него были доказательства, что англичане готовились нарушить нейтралитет этих стран, чтобы напасть на Германию и завоевать Рур. Он заключал из этого, что его действия были всегда превентивными, следовательно, законными.
М. Керкпатрик, вероятно, был удивлён тем, что Рудольф Гесс прибыл издалека и с таким риском лишь для того, чтобы дать детски-наивный исторический обзор политики Гитлера и произнести обвинительную речь по адресу Англии. Но Гесс только подходил к самому главному, к цели своей миссии:
Англия накануне гибели. Он это готов доказать.
В Германии производство самолётов достигло громадных размеров и ещё продолжает расти. Оно на много превысило продукцию Англии и Америки вместе взятых. Помимо того, американские самолёты весьма посредственны и германский воздушный флот их не опасается. Потери германской авиации оказались гораздо меньше ожидавшихся, к тому же кадры германских пилотов растут быстрее, чем соединения самолётов. У Англии нет никаких шансов нагнать свою отсталость, тем более что потери её индустрии от германских налётов все возрастали.
«Когда Англия, — сказал Гесс, — в мае 1940 г. начала бомбардировать Германию, фюрер вначале думал, что она приняла это решение по ошибке, в силу минутного заблуждения. Он терпеливо выжидал, не желая отвечать тем же способом, — отчасти, чтобы избавить мир от ужасов беспощадной взаимной воздушной войны, отчасти из сентиментальной слабости к английской культуре и памятникам зодчества. Только после большой внутренней борьбы и спустя лишь долгое время он отдал приказ бомбардировать Англию».
Раймонд Картье-7... Иначе говоря, если Англия покрылась развалинами и дымящимися пожарищами, то она сама этого хотела.
Покончив с воздушной войной, Гесс перешёл к подводной. Германские подводные лодки строятся в громадном количестве. Производство их по частям распределено не только по всей территории Германии, но и по всей оккупированной немцами Европе; затем эти части соединяются в местах сборки, что облегчено сетью рек и каналов; многочисленные верфи спускают в реки Германии готовые подводные лодки. Англия должна считаться с колоссальным ростом германского подводного флота и с соответственными потерями своего тоннажа.
В германской системе нет слабых мест. На внутреннем фронте нет ни трещин, ни колебаний. Запасы сырья — в изобилии, так как, благодаря победам 1940 года, не только военные, но и экономические возможности были значительно расширены. Во Франции немцы нашли тысячи тонн зенитных снарядов, которые оказалось возможным применить в дело. Единственное, в чем был недостаток, это в жирах, но и этот пробел был заполнен различными способами.
Всякая надежда на революцию в Германии тщетна. «Фюрер пользуется неограниченным и абсолютным доверием германского народа».
Наконец, Гесс перешёл к третьей, заключительной части своего изложения: к тому, что он предлагал Англии.
«Меня страшит, — сказал он, — мысль о продлении войны и о кровопролитии, которым она угрожает. Я прилетел сюда без ведома фюрера с целью убедить ответственных деятелей Англии в том, что Англия не может выиграть войну, а поэтому самое благоразумное — немедленно заключить мир с Германией.
Я давно и близко знаю Гитлера, познакомился с ним 18 лет тому назад в крепости Ландсберг. Я могу дать вам честное слово, что он никогда не питал дурных умыслов против Великобритании и никогда не претендовал на мировое господство. Он считает сферой германских интересов одну только Европу, полагая, что, выйдя из пределов Европы, Германия раздробит свои силы и тем подготовит своё разрушение. Он глубоко сожалел бы о распадении Британской Империи».
Раймонд Картье-7... М. Керкпатрик отмечает в своём рапорте, что в этом месте Рудольф Гесс пытался вызвать у него дрожь ужаса, изображая, как «коварные американцы» питают намерение захватить себе Империю и для начала присоединить Канаду. Потом, возвращаясь к своей главной теме, Гесс рассказал, что всего 10 дней тому назад, 3 мая, Гитлер заявил ему, что у него нет никаких чрезмерных требований к Великобритании.
«Я прибыл с тем, — сказал Гесс, — чтобы предложить вам следующее соглашение: Англия предоставляет Германии полную свободу действий в Европе, а Германия предоставляет Англии полную свободу действий в районах её Империи, с единственной оговоркой. Германии должны быть возвращены её бывшие колонии, совершенно необходимые ей в качестве источников сырья».
М. Керкпатрик почувствовал, что они дошли до ядра всей проблемы. Он спросил:
— А что же Россия — в Европе она или в Азии?
— В Азии, — ответил Гесс, не колеблясь.
— В таком случае, так как Гитлер хочет иметь свободные руки только в Европе, он не сможет напасть на Россию?
Гесс ответил тотчас же.
«У Германии есть некоторые требования к России. Они должны быть удовлетворены либо путем соглашения, либо войной. Но слухи, распространяемые в настоящее время о близком нападении Гитлера на Россию, лишены основания».
Раймонд Картье-7... Этот разговор происходил 13 мая 1941 г. Согласно плану германского Главного Штаба, приготовления к «плану Барбаросса» должны были быть закончены к 15 мая, и только балканские события вынудили Гитлера отложить на несколько недель нападение на СССР.

0 | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10

 

   
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(98 голосов, в среднем: 2.1 из 5)

Материалы на тему

Редакция напоминает, что в Москве проходит очередной конкурс писателей и журналистов МТК «Вечная Память», посвящённый 80-летию Победы! Все подробности на сайте конкурса: www.victorycontest.ru Добро пожаловать!