Солнце — вот главный символ, вокруг которого строилось мироощущение древних народов. Источник жизни и времени, строгий и справедливый бог. И удивительно, многие народы, разделенные океанами, называли солнце одним именем — Ра. Остров Пасхи, Полинезия, Перу, Египет… Можно ли представить себе более обособленные друг от друга районы?
Когда простым туристом Хейердал впервые приехал в Египет и увидел в Долине царей настенные изображения лодок, он, наверное, в глубине души почувствовал, что начинается новая эпопея в его богатой на приключения и открытия жизни. Эти лодки показались ему очень знакомыми. Примерно такие же рисовали на своих кувшинах строители пирамид Северного Перу во времена расцвета их культуры.
И на острове Пасхи главным мотивом всех рельефов неизменно было неразлучное трио: маска бога Солнца, камышовые лодки под парусами и птицечеловеки. Наконец наступил момент, когда теория Тура Хейердала о древних контактах между народами Северной Африки и Америки обрела законченную форму. И дело оставалось «за малым» — доказать её экспериментальным путем. А это означало, что надо строить лодку, набирать команду и опять отправляться в плавание...Текст статьи
Тур Хейердал — один из самых известных исследователей истории. В 1947 году он пересёк Тихий океан на бальзовом плоту Кон-Тики. Это была его первая экспедиция, снятая на плёнке, и позже была удостоена премии Оскар за лучший документальный фильм в 1951 году. Позже он завершил аналогичные достижения с камышами Ra, Ra II и Tigris, благодаря чему он отстаивал своё глубокое участие как в окружающей среде и мир во всём мире. Он также отвечал за важные археологические раскопки на Галапагосских островах, острове Пасхи и в Тукуме. В музее Кон-Тики экспонируются объекты всемирно известных экспедиций Хейердаля, оригинальный плот Кон-Тики и лодка папируса Ра II.
Весной 2001 года не стало великого путешественника, замечательного исследователя и ученого Тура Хейердала. Он был примером для тех, в ком страсть к познанию и дух свободы сильнее карьерных соображений и «простого человеческого счастья». Его жизнь — это интереснейшая история поисков и открытий, удач и ошибок, но всегда — верность избранному пути. Полотно его жизни, как, впрочем, и любого человека — мозаика (любимое слово-определение Хейердала), но с исключительно четким и понятным во всех деталях изображением. Хейердал притягивал и аккумулировал вокруг себя людей, которым были небезразличны его основополагающие идеи — как научные, так и жизненные. Одним из его соратников в двух плаваниях на «Ра» и на «Тигрисе» был Юрий Сенкевич. Добрые отношения сохранились между ними на всю жизнь. Сенкевич часто говорил, что не будь Хейердала, его жизнь сложилась бы иначе. И был, очевидно, прав. В апреле 2000 года Тур Хейердал начал осуществление своего последнего, незаконченного проекта в России. Юрий Сенкевич освещал его ход в своей передаче «Клуб путешественников». Потом возник замысел фильмов о Хейердале. Но в сентябре 2003 Сенкевич ушел из жизни.
Кто знает, может быть, пройдут годы и мы узнаем имена новых ученых-исследователей, путешественников, которые непременно вспомнят о Туре Хейердале и Юрии Сенкевиче и позавидуют им, потому что пережить то, что пережили они, дано не каждому.
Порт Кальяо в Перу. 1997 год. Толпа людей. Играет военный оркестр. Тур Хейердал сдернул материю с мемориальной таблички, на которой написано, что экспедиция «Кон-Тики» в 1947 году покинула порт Кальяо и достигла острова Рароиа в Полинезии.
В этот момент он особенно остро ощутил ностальгическое чувство — все эти годы Хейердал был «сеньором Кон-Тики», человеком, высказавшим безумную идею и на собственном опыте доказавшем, что она вполне реальна. За свою жизнь он совершил еще много открытий и подтвердил множество смелых теорий, но это, самое первое, было, наверное, самым сложным и важным, потому что было первым… И вот сейчас Тур жалел, что не было такого же оркестра, когда он с командой товарищей отплывал от этого берега на хлипком бальсовом плоту 50 лет назад. Тогда почти никто не верил, что шесть смельчаков смогут вернуться назад.
После торжества Тур и приглашенные, в числе которых был и Юрий Сенкевич, отправились осмотреть пирамиды в Тукумане, где много лет музей «Кон-Тики» вел археологические раскопки, и где были обнаружены изображения людей с птичьими головами — точно такие же, как в египетских храмах и на скалах острова Пасхи. А потом полетели на сам остров Пасхи, чтобы еще раз увидеть знаменитые статуи.
Наблюдая за Хейердалом со стороны, удивляясь его способности без устали все объяснять, показывать и рассказывать каждому, кто проявляет к предмету его исследований искренний интерес, любой человек подумал бы о чудесной воле провидения, которое, пусть ненадолго, свело его с одним из замечательнейших наших современников. О том, как врожденная интеллигентность и серьезность кабинетного ученого уживались в нем с безграничной смелостью, способностью рисковать, жить в любых, «абсолютно первобытных», условиях. И еще о том, как случилось, что мальчишка из провинциального норвежского Ларвика превратился в одного из величайших исследователей XX века…
Может быть, это началось тогда, когда совсем молодой Тур, едва закончивший университет, и его жена Лив решили отправиться на Маркизские острова, чтобы вернуться к природе и естественной жизни… Или тогда, когда он встретил на своем пути человека, который объяснил, что нам, людям, в сущности, не так уж много надо. Уля Бьёрнебю, одинокий охотник, ставший другом, научил Тура жить в лесу, как в родном доме, где все известно, а что неизвестно, то можно попробовать, узнать… А, скорее всего, эти мысли были внушены еще родителями — пивоваром из Христиании и дарвинисткой из Тронхейма, которые, несмотря на многочисленные споры между собой, соглашались в двух вещах: в подходе к воспитанию сына и своей вере в прогресс.
Он ничем не отличался от других детей. Был смешлив и проказлив, часто менял свои увлечения и привязанности. И нужно обладать по меньшей мере талантом, чтобы в его ребячьей мечте побывать в Африке увидеть наметки планов будущих великих путешествий. Но однажды юный Хейердал ушел из Ларвика по дороге, ставшей началом его пути к открытиям, которые перевернули многие сложившиеся научные представления.
Хейердал никак не мог взять в толк, почему почти многие ученые не понимают очевидного: специализация в науке достигла того предела, когда за частностями не видно целого. Изучая в университете зоологию, он уже знал, что никогда не будет заниматься только этим. Он видел в каждой области науки лишь средство, чтобы попытаться увидеть общую картину. Его не пугало, что, возможно, эту мозаику придется собирать всю жизнь.
1937 год положил начало целому ряду событий, которые включали в себя исследования наскальных рисунков древних индейцев в Британской Колумбии, плавание плота «Кон-Тики», изучение скульптур острова Пасхи. Работа Хейердала принципиально отличалась от научных трудов того времени и он решал загадку Полинезии, словно писал детективный роман. Этот метод нарушал все существующие правила, но давал отличные результаты.
В то время ученые признавали, что Полинезия испытала, по крайней мере, две волны миграции, причем последняя произошла перед самым приходом европейцев. Полинезийцы имели общие языковые корни с жителями Малайзии, хотя жили на противоположных концах Тихого океана и принадлежали к совершенно другой расе и культуре. Но как проходили пути их миграции, ведь на огромном пространстве между Полинезией и Малайзией не было ни единого следа великого переселения. К тому же полинезийцы достигли конечной точки своего маршрута во времена европейских средних веков, а их культура носила ярко выраженные черты классического каменного века. Следовательно, они покинули пределы Азии до окончания каменного века на этом континенте. Так, где же они скитались четыре тысячи лет?
Странно, но никому не приходило в голову, что филиппинское течение проходит севернее этих островов и, минуя Британскую Колумбию, упирается в Гавайские острова. Никто не предполагал, что полинезийцы могут сделать остановку так далеко на Севере. До этого додумался только Хейердал. Когда вместе с семьей Тур поселился среди индейцев племен Белла Кула и начал очищать ото мха и других наслоений древние наскальные рисунки, то он увидел лица богов с концентрическими кругами вместо глаз — точно такие же, как на острове Фату-Хива. Недостающее звено между азиатами и полинезийцами было найдено.
Вторая мировая война застала его в Северной Америке. Пришлось стать разнорабочим на заводе в Скалистых горах. Впрочем, пробыл он им недолго, поскольку вступил в армию. Хейердал закончил службу связистом в освобожденном от немцев Киркенесе.
Некогда в Перу жил народ, который создал одну из самых своеобразных культур на земле. До сих пор стоят здесь громадные каменные скульптуры, схожие с изваяниями с островов Питкерн, Маркизских и Пасхи, а также гигантские ступенчатые пирамиды, какие встречаются на Таити и Самоа. Когда в Перу пришли первые испанцы, инки рассказали им, что эти монументы были созданы белыми богами. Они были мудрыми учителями, и среди них был Кон-Тики — верховный жрец и король «белых людей». Однажды на озере Титикака на Кон-Тики напал вождь по имени Кари из долины Кокимбо. В битве белые люди были разбиты. Однако Кон-Тики вместе с несколькими людьми спасся и пробрался к побережью, откуда они, в конце концов, ушли в море.
Тур Хейердал был уверен, что Кон-Тики и есть белый бог-вождь, сын Солнца, которого народы восточных тихоокеанских островов воспевают как своего родоначальника. Но большинство ученых возражали ему: у древних индейцев не было лодок, и поэтому они никак не могли пересечь океан.
Но у них были плоты! — восклицал Хейердал.
И вот шестеро смельчаков 28 апреля 1947 года взошли на бальсовый плот. Спустя девяносто семь дней, преодолев 8 тысяч километров по Тихому океану, плот «Кон-Тики» достиг острова Рароиа в Полинезии. Хейердал доказал, что бальсовый плот вполне может справиться с таким путешествием, а значит, такие плоты могли переправить людей и культурные растения через океан.
В одной из своих книг Тур написал: «Шумеры, хетты и создатели древнейших культур в Египте, в долине Инда поклонялись Солнцу как символу невидимого творца. Когда европейские конкистадоры убивали инков, это была величайшая несправедливость — ведь инки считали себя детьми Солнца, в то время как пришельцы из-за океана привезли с собой крест, предшественник электрического стула, в качестве символа бога любви. Я думаю, если бы сам Христос выбирал символ своей жизни и смерти, а также людского терпения и всепрощения, то он остановил бы свой выбор на Солнце, а не на кресте, к которому его приковали палачи».
Солнце — вот главный символ, вокруг которого строилось мироощущение древних народов. Источник жизни и времени, строгий и справедливый бог. И удивительно, многие народы, разделенные океанами, называли солнце одним именем — Ра. Остров Пасхи, Полинезия, Перу, Египет… Можно ли представить себе более обособленные друг от друга районы?
Когда простым туристом Хейердал впервые приехал в Египет и увидел в Долине царей настенные изображения лодок, он, наверное, в глубине души почувствовал, что начинается новая эпопея в его богатой на приключения и открытия жизни. Эти лодки показались ему очень знакомыми. Примерно такие же рисовали на своих кувшинах строители пирамид Северного Перу во времена расцвета их культуры.
И на острове Пасхи главным мотивом всех рельефов неизменно было неразлучное трио: маска бога Солнца, камышовые лодки под парусами и птицечеловеки. Наконец наступил момент, когда теория Тура Хейердала о древних контактах между народами Северной Африки и Америки обрела законченную форму. И дело оставалось «за малым» — доказать её экспериментальным путем. А это означало, что надо строить лодку, набирать команду и опять отправляться в плавание.
О планах Хейердала врач Юрий Сенкевич тогда, конечно, ничего не знал. Он работал в то время в Институте медико-биологических проблем, который занимался исследованиями физиологии космонавтов и их подготовкой к полетам. Потом Сенкевич попал в Антарктиду, где изучал проблему жизни в экстремальных условиях. Он был занят, увлечен своей работой, и думать не думал, что настанет такой день, когда ему предложат отправиться с легендарным Хейердалом в увлекательное и опасное путешествие на лодке из папируса. Но однажды Хейердал обратился к академику Келдышу, с которым был знаком, и попросил рекомендовать русского врача для участия в экспедиции. При этом он выдвинул три условия: кандидат должен обладать хорошим здоровьем, говорить по-английски и иметь чувство юмора.
Юрий Сенкевич не раз рассказывал об ощущении радости, удивления и даже смятения при этом известии. В любом случае, с этого момента, говорил он, его жизнь разделилась на две части: до Тура и после знакомства с ним.
Тур Хейердал хотел собрать вместе столько наций, сколько позволит площадь лодки. «Сам я представляю Крайний север Европы, — думал он, — значит, не мешает для контраста взять кого-нибудь с юга, из Италии, например. Еще надо взять в команду африканца. Поскольку задача экспедиции — подтвердить контакты между древними цивилизациями Африки и Южной Америки, надо взять египтянина и мексиканца. Хорошо бы включить в состав экспедиции русского и американца, чтобы были представлены и идеологические противники». Так, в команде «Ра» появились штурман Норман Бейкер из США, кинооператор Карло Маури из Италии, известный специалист по древнейшему населению Америки Сантьяго Хеновес из Мексики, подводник Жорж Сориал из Египта, строитель лодок из папируса с озера Чад Абдулла Джибрин и судовой врач Юрий Сенкевич из СССР.
Юрий Сенкевич так описывал свою первую встречу с Хейердалом: «Встреча была такой, какой она и должна быть, чтобы дружба продолжалась потом всю жизнь. Конечно, я волновался, заготовил речь. Ведь Хейердал был к тому времени не просто знаменит. Это был человек, который выдвигал смелые научные гипотезы — смелее некуда, и что удивительно, доказывал свою точку зрения…
И вот, выходя из самолета, я увидел этого моложавого подтянутого человека. В руках у меня была канистра с медицинским спиртом — необходимая вещь в любой экспедиции. Поздоровались. Он, взглянув на канистру, коротко спросил: «Что это у вас?» — Я коротко ответил: «Спирт». — Он коротко констатировал: «Очень рад». Мы еще немного посмотрели друг на друга и спустя несколько минут мне уже казалось, что мы знакомы Бог знает, сколько лет».
К пирамидам, у подножия которых началось строительство лодки, был доставлен отборный папирус, что было сделать совсем непросто, так как он к тому времени практически исчез из Египта. Папирус сохранился только у истоков Нила, в Эфиопии, и там лодки имели исконную египетскую форму — не только нос, но и корма изогнута вверх, причем ахтерштевень загибается внутрь, образуя характерный древнеегипетский завиток. Хейердал пригласил строителей с озера Чад, где все еще плавали на папирусных лодках. Но все, кто имел дело с ними, утверждали, что папирус может выдержать от силы две недели в тихом пресном водоеме, а на море и того меньше. Но это не убедило Хейердала. Он знал, что лодками из камыша пользовались и в Месопотамии, и на островах Средиземного моря, и на атлантическом побережье Марокко, и в древней Мексике. А путь от Марокко до Мексики уже не выглядел таким неодолимым и немыслимым, как расстояние между крайними точками — Египтом и Перу. Поэтому совершенно естественным было то, что команда Тура Хейердала, как и древние мореплаватели, вышли в океан из марокканского порта Сафи.
Сафи расположен как раз там, где корабль из Средиземного моря, скорее всего, мог быть увлечен стихиями в океан, потому что поблизости проходит Канарское течение, которое вместе с пассатом подхватывает все, что держится на воде, и уносит к Америке. Жена местного паши Айша Амара разбила о нос «Ра» кувшин с козьим молоком и семеро смелых, да обезьяна Сафи — тезка порта — отправились в путь.
Команде Хейердала предстояло провести в океане несколько месяцев на борту сравнительно небольшого судна. Юрий Сенкевич в дополнение к обязанностям судового врача и матроса вел своеобразный «психологический дневник» путешествия. Это был отличный научный материал. Наблюдая за Туром, Сенкевич понял, что тот интуитивно ведет себя в сложных ситуациях в соответствии с пятью золотыми правилами управления. Хейердал отказывался от достижения частных целей ради достижения общих, когда надо уступал инициативу младшему партнеру, избегал вмешиваться в мелкие свары, и стремился сгладить острые углы ироническим замечанием, но в принципиальных вопросах был суров и непреклонен. Он чувствовал, когда какую клавишу нажать, поэтому единоначалие его было не обременительно, а лидерство не формально. В конце концов, ему удалось внушить команде, что на лодке из папируса могут удержаться только люди, готовые протянуть друг другу руки.
К сожалению, на первом «Ра» команде не удалось дойти до островов Южной Америки. Они не дотянули совсем чуть-чуть, потому что были не такими уж умелыми строителями. Только в процессе плавания им удалось понять все достоинства и недостатки «плавучего стога сена», как называл «Ра» Хейердал. Но… в океане уже ничего нельзя было исправить. Тем не менее, лодка «Ра-1» прошла огромное расстояние и доказала, что древние контакты Старого и Нового Света возможны.
Несколько месяцев спустя Тур Хейердал снова собрал команду и предложил план: повторить все, учтя ошибки и уроки прошлого, и дойти-таки до островов в Карибском море. Почти в том же составе в море вышла «Ра-2». Только вместо Абдуллы Джибрина на корабле появились марокканец Мадани Аит Охани и японец Кей Охара.
За 57 дней они пересекли Атлантический океан и успешно добрались до острова Барбадос, пройдя 6000 километров.
Новая эпопея, которую задумал Тур Хейердал, только на первый взгляд казалась легче предыдущих. Плавания на «Кон-Тики» и «Ра» уже доказали, что древние вполне могли преодолевать на своих примитивных судах огромные расстояния. И все-таки папирусные лодки намокали. Но, очевидно, что если бы груз не удавалось сохранять сухим, древние египтяне не строили бы папирусные суда на протяжении многих столетий. В который раз Хейердал рассматривал фотографии, слайды и кинокадры с изображениями этих кораблей на стенах древнейших храмов Месопотамии, Египта и Перу, на печатках из мыльного камня стеатита, обнаруженных в долине Инда, на бронзовых церемониальных барабанах времен первых китайских династий.
В поисках ответов на вопросы, каким образом эти цивилизации могли взаимодействовать, в чем был секрет древних кораблестроителей, он начал строить свой третий корабль. Это четвертое морское путешествие Тура Хейердала стало самым продолжительным. Пять месяцев одиннадцать человек плыли на камышовом судне, которое нарекли «Тигрисом», от Ирака до Инда и далее через Индийский океан к берегам Африки.
Когда-то, тысячи лет назад, в эпоху расцвета шумерской цивилизации на территории современного Ирака действовали гигантские ирригационные сооружения, выращивались пшеница и рис. Именно в те времена зажглась звезда славы сказочного оазиса среди пустыни, райского Нижнего Двуречья. По древним шумерским летописям, их первый царь прибыл со своим войском в эту равнинную страну на больших кораблях из тростника и построил столичный город Ур. Археологи относят это событие к 3100 году до нашей эры. Примерно в то же время цивилизация возникла в Египте и на берегу реки Инд. Все три имеют поразительно много общего, и в каждой сохранилось воспоминание о первом правителе, приплывшем откуда-то из-за океана на корабле из тростника.
Здесь, в Двуречье, до сих пор жили так называемые «болотные арабы». Их дома были в прямом смысле построены на болоте, а передвигались они по улицам-каналам на небольших деревянных лодках. Дома были сделаны из местного камыша берди и стояли на искусственных камышовых же островах. Берди у болотных арабов не намокал очень долго, потому что был срезан в августе! Правда, никто из них никогда не строил больших лодок из камыша. Поэтому этим процессом руководили боливийцы с озера Титикака.
На парусе камышовой лодки было изображено традиционное для многих предприятий Хейердала солнце. А на его фоне — многоступенчатая пирамида — символ взаимопроникновения самых отдаленных друг от друга культур. «Тигрис» был на шесть метров длиннее «Ра» и имел две хижины. Но все же по сравнению с теми кораблями, которые строили могущественные шумерские владыки, он был небольшим.
Команде Хейердала надо было проплыть на нем возможно дольше: выйдя из Персидского залива, посетить территорию нынешнего Пакистана, Северную Африку, а дальше отправиться на юг Африки или к берегам Индии. Уже сам факт этого путешествия на камышовой лодке доказывал бы возможность существования связей между всеми древними цивилизациями этого региона.
Но со времен древних шумеров здесь многое изменилось. Изменился климат, направление ветров, в узких заливах, по свидетельству Юрия Сенкевича, стало так же тесно, «как на московской дороге»: огромные супертанкеры перевозили нефть. Они могли просто раздавить маленькое суденышко. Но не только это стало препятствием для его движения. Сегодня трудно поверить, но тогда «Тигрис» не пустили в Оман, потому что на его борту был советский врач. Потом все-таки разрешили пришвартоваться и сходить на сушу в строго определенное время: от и до. Уже мало кто знает, чем был опасен никому не известный там Юрий Сенкевич. «Что-то изменилось в мире, — вспоминал он, — мы чувствовали это. На смену хоть и сложным, но все же романтическим шестидесятым пришли прагматические семидесятые. Чуть было вздохнувший с облегчением мир вернулся в пучину конфликтов. И, удивительно, если на «Ра» мы довольно легко преодолели все различия, в том числе политические, то в случае с «Тигрисом» выходило наоборот. К слову, и члены команды на «Тигрисе» притирались друг к другу труднее».
Тур Хейердал... К тому моменту, как экипаж «Тигриса» попал в Оман, там только-только начались систематические археологические раскопки. Но даже то, что удалось найти, подтверждало: в древности, в третьем тысячелетии до новой эры и чуть позже Оман являлся частью региона Макан, объединявшего Аравийский полуостров и долину Инда. Оман торговал с шумерами и их индийскими партнерами, посредничал, перевозил лес, медь, диорит.
Еще когда команда «Тигриса» была в Ираке, в Эль-Курне, Тур Хейердал получил сообщение, что в Омане обнаружен зиккурат. А когда в Омане экипаж сошел на берег, Хейердал своими глазами увидел и осмотрел большой холм и понял: будь эти руины найдены в Ираке, их сочли бы зиккуратом, в Египте — пирамидой, а тут эту груду глыб, сложенных уступами, считали просто холмом. Так Тур Хейердал все-таки нашел свой зиккурат и в Омане.
Потом «Тигрис» взял курс на Пакистан. Там члены команды ходили по древнему городу Мохенджо-даро, одной из столиц исчезнувшей хараппской цивилизации, а потом зашли в музей. Предчувствие не обмануло Хейердала. В витрине под стеклом лежала печатка, на которой можно было увидеть плетеную лодку, хижину на палубе, загнутые кверху нос и корму — одним словом, «портрет» «Тигриса». Потом Туру показали фотографию, на которой был запечатлен еще один зиккурат, очень похожий на иракские, однако находившийся в Бангладеш.
— «Тигрис», — как вспоминал Юрий Сенкевич, — чувствовал себя прекрасно. Решили завершить круг таким образом: Месопотамия, Бахрейн, Оман, долина Инда, Египет. В один прекрасный день экипаж «Тигриса» увидел берег Африки, а потом и Аравию. Они входили в зону, где были сплошные вооруженные конфликты: в Сомали — переворот, в Эфиопии — революция. Посовещавшись, решили направиться в Джибути — единственное нейтральное государство среди бушующего огня. Но утром стало ясно, что у экспедиции нет будущего. Никто не смог гарантировать безопасность судну…
И Тур Хейердал принял решение закончить экспедицию прямо там, в Джибути и… сжечь корабль. Он послал письмо тогдашнему Генеральному Секретарю ООН Курту Вальдхайму, в котором объяснил причины своего решения:
«Ступая в ноябре прошлого года на борт нашего камышового судна «Тигрис», мы знали, что вместе утонем или вместе выживем, и это сознание скрепило нашу дружбу… Мы показали, что в создании ранних цивилизаций земного шара древним жителям Двуречья, Индской долины и Египта, вероятно, помогали взаимные контакты на примитивных судах, которыми они располагали пять тысяч лет назад. Культура развивалась благодаря разумному и полезному обмену идеями и товарами. Сегодня мы сжигаем наше гордое суденышко с абсолютно целыми парусами, такелажем и корпусом в знак протеста против проявлений бесчеловечности в мире 1978 года, в который мы возвратились из открытого моря… Наша планета больше камышовых бунтов, которые пронесли нас через моря, и все же достаточно мала, чтобы подвергнуться такому же риску, если живущие на ней люди не осознают неотложной необходимости в разумном сотрудничестве, чтобы нас и нашу общую цивилизацию не постигла участь тонущего корабля.
Республика Джибути, 3 апреля 1978 года».
В конце 90-х Юрий Сенкевич со съемочной группой отправился на Канарские острова. Главной целью путешествия было увидеть пирамиды — еще одни пирамиды, которые открыл Хейердал.
— Жители острова Пасхи утверждали, что у меня есть аку-аку. Все их предки, и многие из ныне живущих имели аку-аку, маленьких невидимых спутников, в нужную минуту подававших добрые советы», — писал Тур Хейердал в своей последней книге «ПО СЛЕДАМ АДАМА», которая вышла и в нашей стране. Вот так однажды аку-аку дал ему очередной совет. Хейердал дважды посещал Канарские острова в надежде узнать что-нибудь о людях, живших там до прихода португальцев и испанцев. Многие из коренных обитателей островов напоминали выходцев из Северной Европы — высокие, светлокожие и светловолосые. Такими же были, согласно легендам ацтеков и инков, таинственные мореплаватели, открывшие их предкам секрет строительства пирамид. В общем, Хейердалу не терпелось узнать что-нибудь о таинственных мореходах, похожих на скандинавов, но бороздивших Атлантику задолго до Колумба и Лейфа Эйриксона… И в один прекрасный день 1990 года он оказался в поселке Гуимар перед отлично сохранившимися ступенчатыми пирамидами.
Тур Хейердал получал много писем со всех концов света, авторы которых, вдохновленные его открытиями, находили пирамиды или нечто им подобное, свидетельствующее, по их мнению, о связи культур. Многие такие открытия были, конечно, плодом фантазии. И Хейердал, как он сам впоследствии признавался, никогда не обратил бы на одно из таких писем внимания, если бы к нему не была приложена вырезка из газеты с фотографией. Подпись под картинкой намекала, что изображенное — результат деятельности сверхъестественных сил. Норвежский же турист Сервик, приславший вырезку, предполагал, что это не так, и надеялся, что Хейердал найдет этому другое объяснение.
Что касается местных жителей, то, разумеется, каменистые холмы пирамидами они не считали. Они думали, что эта груда камней образовалась в результате расчистки земли под поля. С ними были согласны и археологи. В лучшем случае, это постройки испанского периода, говорили они. И лишь некоторые чудаки собирались здесь, чтобы медитировать и общаться с духами Атлантиды и пришельцами с других планет.
Хейердалу удалось установить, что развалины — это астрономически ориентированные храмовые пирамиды, сложенные из блоков вулканического происхождения. Люди поднимались по ступеням с запада на восток. В этой «долине пирамид» последний король гуанчей сложил оружие к ногам испанцев, как раз после первого плавания Колумба в Америку. Ну, и конечно, кроме пирамид Тур обнаружил в местечке Гуимар кое-что другое. На вершине одной из них он познакомился с Жаклин. И этому месту отныне суждено было навсегда стать их общим домом. А вокруг пирамид в результате их усилий вырос забор — так древние памятники были спасены от окончательного разрушения. Теперь там работает музей «Этнографический парк», который может посетить любой желающий.
Неоткрытые древние культуры есть сегодня практически везде — даже там, где, кажется, все давно открыто. Вот и жители Мальдивской республики, долгое время с сожалением констатировали, что у них нет истории. Во всяком случае, она слишком коротка. И это несколько обижало этот маленький народ.
Они считали, что их история берет свое начало в XII веке, когда местное население приняло ислам — его привезли с собой арабские мореходы. Но при этом мальдивцы все-таки верили, что их история гораздо длиннее. Они считали, что их предки пересекли океанские просторы в доевропейскую эпоху, не знали только, откуда именно они приплыли.
Узнать это им помог Тур Хейердал! И вот в мальдивских джунглях, на одном из дальних островов были обнаружены камни с резными узорами — памятники народа, который появился здесь до арабов и поклонялся не Аллаху, а Солнцу.
Опять Солнце!..
Тур Хейердал... Так случилось, что древние мальдивцы поселились на перекрестке, где встречались все великие морские нации. Сюда приходили и папирусные ладьи из Красного моря, и из Персидского залива. И, может быть, именно поэтому мальдивские дхони своей формой напоминают эти корабли. Две с половиной тысячи лет назад этот народ поддерживал контакт с народами буддийской веры Шри-Ланки и Северо-Западной Индии. Возможно, были связи с Юго-восточной Азией и Китаем. А раковины каури, которые можно добыть только здесь и больше нигде на земном шаре, находили даже в Норвегии. Так что прямо или косвенно древние Мальдивы были вовлечены в мировую историю.
Конечно, легкость, с которой Хейердал делал свои открытия, только кажущаяся. За всеми случайностями и совпадениями в его жизни стояли незыблемые закономерности. Он когда-то понял, что люди с течением времени не меняются. Они создают разные культуры, достигают разных высот в техническом развитии, но… они очень и очень похожи. Например, в текстах, написанных древними шумерами, его больше всего поразило, как мало эти люди отличались от нас в психологическом смысле. Он подсмеивался над приверженностью наших современников теории эволюции Дарвина и говорил, что они очень ошибаются, считая, что пять тысяч лет назад люди были существенно ближе к обезьянам, чем мы сейчас.
Ну, а в области культуры хронологическая шкала и вовсе не нужна. Две вещи: вера в неизменность природы человека и правдивость свидетельств, которые он стремится оставить грядущим поколениям, плюс свежий, непредвзятый и бесстрашный научный взгляд на проблему стали фундаментом его исследований и основой его успеха.
Тот, кто следил за деятельностью Тура Хейердала, читал его книги, думаю, нисколько не удивился, когда услышал еще об одном его весьма экстравагантном проекте. На этот раз путь познания привел его к нам, в Россию.
Тур Хейердал решил доказать, что корни скандинавов следует искать в Южной Европе, а именно: на берегу Азовского моря, в районе славного города Азова. Идея эта не нова. Еще в 1978 году в Лондоне Хейердал опубликовал статью «Колумб и викинги», где обосновывал свою гипотезу. Но археологическое исследование этого вопроса стало возможно только 20 лет спустя.
Основа его теории как всегда проста и как будто лежит на поверхности. В XIII веке в Исландии жил историк по имени Снорри Стурлусон. Изучая и сопоставляя различные документы, он записал «Сагу об Инглингах», в которой рассказывается о происхождении древних королевских родов Северной Европы. Сага вполне правдива, потому что её персонажи являются историческими лицами, однако многие ученые не вполне доверяют ей. Камень преткновения состоит в том, что описываемые события начинаются в стране богов. И одним из главных героев саги является Один — могущественный бог средневековых викингов.
Значит ли это, что «Сага об Инглингах» всего лишь очередной миф? Тур Хейердал считал, что нет. Он был убежден, что Один — реальное историческое лицо, волею обстоятельств он оказался на севере Европы и дал начало новой ветви северных королей.
Впервые Хейердал побывал на Дону в 1962 году. Но только в последние годы жизни, начав вплотную заниматься изучением норвежской истории, решил искать предков скандинавов именно здесь. Это случилось благодаря его другу историку и писателю Перу Лилестрому, с которым Тур познакомился на Канарских островах. Хейердал решил соединить его научный опыт со своими географическими знаниями, и они вместе начали исследовать документы, касающиеся древнейшей истории скандинавов.
Во время нашей беседы он говорил:
— Это место — Азов — имеет очень специфическое историческое и географическое положение. Здесь река Дон, несущая свои воды из Северо-западной Руси, впадает в Азовское море, которое является частью Черного моря. И именно здесь заканчивался шелковый путь, который начинался на Дальнем Востоке, в Китае. В этом месте товары грузили на корабли и через Черное море отправляли в Средиземное. Здесь, мы знаем, располагался знаменитый греческий город Танаис. Место это достаточно хорошо изучено. Но меня интересует гораздо более раннее время — до начала европейской истории — поэтому я решил начать раскопки не на правом берегу, где находился Танаис, а на левом берегу Дона. Посмотрите, Снорри Стурлусон указывает нам место и время. Он говорит, что у Одина было королевство в устье реки Тана. На левом берегу. А народ назывался народом асов.
Итак, здесь была родная земля Одина, здесь жил Один как реальное человеческое существо. Он воевал с соседними племенами и иногда побеждал, иногда проигрывал. Но когда пришла римская армия, он решил, что лучше уйти и покинул свое царство. Вместе со жрецами и приближенной элитой Один отправился на север, в страну Русь, и на запад, в страну саксов, к острову Фюн в Дании, а дальше на лодках в Швецию, где он и умер. Все эти страны были заселены более примитивными народами и он, принесший с собой другую, великую цивилизацию, был воспринят ими как бог.
Так что же я хочу найти в Азове?
Увидеть, что происходило здесь до исторического времени. Я убежден, что это должно было быть очень важное место в истории. И мы найдем свидетельства контактов еще более ранних, чем античные, между Приазовьем и Севером Европы.
Главным итогом первого этапа российско-норвежской Азовской археологической экспедиции стали более 35 тысяч предметов, представляющих археологическую ценность. Они свидетельствуют о контактах Приазовья с Китаем, Монголией, Сирией, Ираном, Центральной Азией, Северным Кавказом, Испанией, Италией, Грецией, Малой Азией, Древней Русью. И среди всех этих предметов — три бесценные находки: три пряжки, принадлежавшие средневековым викингам.
Одной такой пряжки для европейских и американских археологов оказалось достаточно, чтобы изменить взгляд на всю американскую историю и признать, что викинги достигли берегов Америки за несколько столетий до Колумба. Три «азовские пряжки» — неопровержимое доказательство того, что контакты Приазовья с Норвегией во времена викингов были! И теперь ученым оставалось только узнать, были ли эти контакты еще более ранними. Но это была уже задача экспедиции 2002 года…
Тур Хейердал... Экспедиция должна была начаться в апреле. Но 11 апреля пришло известие: Тура Хейердала больше нет. Он умер в Италии. И похоронен там же: в Колла Микеле, своем поместье, в котором он провел много счастливых лет со своей второй семьей.
Как это всегда бывает, смерть человека — простого или выдающегося — заставляет думать о том, для чего мы живем…
Тур Хейердал был человеком, который занимался прошлым, но думал о будущем. Он хотел извлечь из прошлого уроки ради всеобщего блага. Хейердал не был верующим в привычном религиозном понимании этого слова. Но он верил в высшую созидательную силу и ответственность человека за все, что происходит с ним самим и вокруг него. В его последней книге «По следам Адама», много мудрых и совсем не пафосных мыслей:
«Мы считаем, что ушли далеко вперед, но наш так называемый «прогресс» если и имел место, то в промежутках между мировыми войнами, и меняли мы окружающую среду, а не себя. Человек рождается с чувством ответственности за свои поступки — это называется «совесть»…
Если бы мне было позволено загадать одно-единственное желание на будущее, я попросил бы, чтобы все разногласия из-за веры побыстрее закончились и чтобы все, кто верит в неведомую созидательную силу, воспользовались интеллектом, совестью, интуицией, Святым Духом и всем, что есть в нашем распоряжении, чтобы сохранить природу, пока не поздно и пока длится седьмой день отдохновения…»
Интер-Пресса ❀ О журнале «Сенатор» ❀ Senator International ❀ Анна Герман ❀ Маршалы Победы ❀ «Вечная Память»
