МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ
(1712-1765)

Текст статьи

Михаил Васильевич Ломоносов... Отец часто брал с собой сына в отдалённые рыбные промыслы по Белому морю и океану. Природа с величественными северными сияниями, бурями, ледяными глыбами, с отважной ловлей китов и опасностями дальних плаваний производила на мальчика сильное впечатление. Закалив сызмала характер, она сделала его смелым и любознательным. Необыкновенно способный от природы, Ломоносов отлично выучился грамоте, и чтение церковных книг, которые разъяснял он и взрослым, стало любимым его занятием. Первыми и единственными светскими книгами юноши были напечатанные в Петербурге славянская грамматика Смотрицкого да арифметика Магницкого. Он выучил их наизусть и впоследствии называл вратами своей учёности. Слыша часто от заезжих людей о школах в Москве, Петербурге и Киеве, Ломоносов страшно захотел учиться, и, когда померла у него мать, а отец женился на другой, сварливой, злой и невзлюбившей пасынка, юноша, которому было уже 18 лет, задумал бежать за наукой в Москву.

В декабре 1730 г. он добыл себе паспорт и три рубля у соседа взаймы и с рыбным обозом, терпя на пути великую нужду, кое-как добрался до столицы. Там, с помощью какого-то монаха, поступил он в цифирную школу при Сухаревой башне учиться арифметике. Но захотелось ему больших познаний в разных науках, и он прямо явился к тогдашнему московскому архиерею, прося принять его в Заиконоспасское училище для изучения словено-греко-латинских наук. Это училище, или Академия, основанное ещё при царе Феодоре Алексеевиче при Заиконоспасском монастыре, было тогда единственное высшее учебное заведение в Москве. Способности юноши, которому шёл уже 20-й год, обратили на себя внимание архиерея, и Ломоносов был принят под именем поповского сына, так как мужицких детей туда не принимали. Страшную нужду приходилось выносить ему здесь целых пять лет, существуя всего на три копейки медью в день, выдаваемые из Академии; немало было насмешек от школьников, глумившихся над двадцатилетним болваном, пришедшим учиться с малолетками. Но и лишения, и насмешки, и укоры отца, узнавшего, наконец, о пребывании сына в Москве и настойчиво звавшего его домой, — все вынес Ломоносов для любимой науки. Благодаря упорному труду и блестящим способностям, он преодолел школьную латино-греческую мудрость на удивление всей Академии. Мало того, не довольствуясь уроками в классе, все свободное время проводил он в монастырской библиотеке, где с особенным интересом читал книги по математике и физике. Услышав, будто науки эти проходятся подробно в Академии киевской, он стал у начальства проситься туда. Его отпустили, но и там не нашёл Ломоносов удовлетворения своей любознательности. Перечитав в богатой библиотеке много хороших книг, он менее чем через год вернулся в Москву, где его едва не посвятили в попы. Как раз в это время, в 1734 году, Ломоносов, в качестве способнейшего ученика, был вызван в Петербург в гимназию при Академии Наук, учреждённой императрицей Екатериной I по мысли Петра Великого. Преподавание в этой гимназии было в руках почти исключительно немцев-академиков, выписанных из Германии, так как учителей русских у нас ещё не было, и чуть не все преподавание шло на латинском языке, основательно известном Ломоносову. Здесь, наконец, удалось ему ознакомиться с химией, физикой и минералогией, и через два года, в 1736 году, он был, как лучший студент, отправлен для дальнейшего изучения науки, и особенно металлургии, за границу в Марбургский университет к знаменитому профессору Вольфу. Вольф с первого же знакомства с русским студентом увидел его необыкновенные способности, и целых три года проработал Ломоносов под руководством славного учителя. По совету Вольфа же в 1739 году он отправился в Ораниенбург и работал целый год практически во фрейбургских рудниках, а затем ещё год занимался естественными науками в Марбурге. Таким образом целых пять лет прошло для него в упорном труде за границей, и таким стал он учёным человеком, что, по выражению его профессоров, им, по справедливости, гордилась бы всякая просвещённейшая страна. Из русских же людей такого широкого образования не получал ещё до Ломоносова никто, да и до настоящего времени, когда с его смерти прошло около ста сорока лет, немногие могут сравниться с ним по своим способностям и разносторонним знаниям.Михаил Васильевич Ломоносов... В свободное время от занятий научных интересовался он также и немецкой поэзией, которая в то время отличалась особым высокопарным направлением, известным под именем ложно- или псевдоклассического. Это направление заимствовано у французов, заключалось в подражании поэзии греко-римской и особенно проявлялось в модных в то время напыщенных стихотворениях на торжественные случаи, так называемых одах. Таких стихотворений у нас ещё в России не писали, и вот Ломоносов, угнав в Германии о взятии русскими войсками турецкой крепости Хотина, пишет сам первую русскую оду на взятие Хотина особым новым тоническим стихом и посылает её в 1739 году в Петербург в Академию, где президент тогдашний, барон Корф, велел её напечатать и представил, как первое русское звучное стихотворение, императрице Анне Иоанновне. Вслед за императрицей все хвалили автора, и имя его несколько дней гремело в Петербурге, как имя первого русского стихотворца. А между тем положение молодого учёного в Германии было очень печальное. Академия высылала деньги на его содержание скудные и с большими задержками, так что и одному-то прожить было очень трудно, а тут ещё он женился на дочери бедного марбургского портного; родилась дочь, он совсем запутался в долгах, и, чтобы не попасть в тюрьму, решился бежать в Голландию, думая оттуда пробраться в Россию. Но на дороге встретился он, как говорят, с прусскими вербовщиками, которые, прельстясь его большим ростом и силой, напоили его пьяным и заставили поступить в солдаты. Бежав из крепости, куда поместили его под крепким присмотром для обучения воинскому делу, он пробрался кое-как, питаясь на пути подаянием, в Гаагу к русскому послу, графу Головкину. Но Головкин наотрез отказал в помощи и не хотел принимать никакого участия в бедном студенте. Ломоносов явился в Марбург обратно нищим, поселившись потихоньку у товарищей, откуда и написал откровенное донесение о своей судьбе в Петербургскую Академию. Оттуда прислали деньги на переезд, и 8 июня 1741 г. он приехал в Петербург один, выписав сюда жену с дочерью только впоследствии, когда дела его несколько устроились. Неприветно встретила своего питомца, которым должна была бы гордиться, Академия и только через полгода по его приезде назначила его адъюнктом (помощником профессора) химии с жалованьем в 360 руб. в год. Но выдавали его крайне неаккуратно, да ещё часто не деньгами, а книгами, которые приходилось самому продавать за гроши. Таким образом прожил Ломоносов первую половину своей жизни, отдав всецело всю вторую, до самой смерти, службе в Академии, где он и читал лекции, и производил опыты по химии и физике, и участвовал постоянно в учёных собраниях, и говорил торжественные речи по разным учёным вопросам, и управлял университетом и гимназией, и писал книги, статьи, всякие планы и проекты, — словом, отдал всего себя на служение русскому просвещению. Трудна была доля этого первого русского учёного. Академия, состоявшая почти сплошь из немцев, не хотела признать великих заслуг русского человека; профессора из русских завидовали его славе, и все вместе всячески старались доставить ему неприятность и мешать его благим начинаниям. Да и сам Ломоносов, всегда прямой, резкий характером и самолюбиво знавший себе цену, не мог ужиться с немецкими и даже русскими учёными, для которых собственные выгоды, чины и оклады были дороже науки и пользы России, и беспрестанно со всеми ссорился. Разочаровался он и в знатных покровителях, у которых искал поддержку русскому просвещению: вельможи обоих царствований, Елизаветы и Екатерины II, только ласкали его, обнадёживали обещаниями, но все его предложения или откладывали под разными предлогами в долгий ящик, или исполняли только наполовину. Все эти вельможи были сами слишком мало образованны, чтобы оценить Ломоносова, и слишком мало жили и любили Россию, чтобы настойчиво добиваться необходимого для неё просвещения. Горько разочарованный в своих надеждах на близкое распространение в России наук, Ломоносов хотя и продолжал работать в Академии, но уже далеко не с той энергией, как прежде.
Михаил Васильевич Ломоносов... В июне 1764 году посетила Ломоносова в его квартире, вместе с его покровителем Шуваловым, императрица Екатерина II и, осыпав его милостивыми словами, изволила рассматривать производимые им мозаичные работы для памятника Петру Великому, а также и изобретённые им физические инструменты и некоторые физические и химические опыты. Но высокая честь выпала уже слишком поздно. Железное здоровье Ломоносова было подорвано, и меньше, чем через год, на второй день Пасхи, 4 апреля 1765 г., он скончался, сказав незадолго до своей смерти: «За общую пользу и особливо за утверждение наук в отечестве и против отца восстать за грех не поставлю... Я посвятил себя к тому, чтоб до гроба моего с неприятелями российских наук бороться, как уже борюсь двадцать лет, стоял за них смолоду, на старости не покину... Я не тужу о смерти — пожил, потерпел, и знаю, что обо мне дети отечества пожалеют».
Михаил Васильевич Ломоносов... Похоронили Ломоносова с большою торжественностью в Петербурге, в Александро-Невской лавре, где и поставлен ему мраморный памятник.
Современники и даже потомки до настоящего XIX столетия считали Ломоносова прекрасным стихотворцем и особенно ценили его оды. Но творческого, поэтического дара в нем было очень мало, и писал он большею частью по заказу на торжественные случаи, как, например: на победы русского оружия, на вступления на престол государынь, их тезоименитства и т.п. Только там, где он говорит о Петре Великом, об его дочери Елизавете, о мире, как непременном условии процветания наук, громадности пространства и природе России, об её естественных богатствах, требующих для добывания и обработки их науки, он проникается чувством, и стихи его отличаются силой и задушевностью, как, например, в лучшей его оде: «На восшествие на престол Елизаветы Петровны» (1747). Более всего удавались ему оды духовные, как, например, переложение псалмов, из книги Иова, и особенно «Утреннее размышление о Божием величестве» и «Вечернее размышление при случае великого северного сияния», где приходит любимая мысль поэта о том, что изучение великих явлений природы лучше всего может помочь нам уразуметь величие и премудрость Творца. Михаил Васильевич Ломоносов...
Во времена, когда жил Ломоносов, и долго ещё после его смерти в России не понимали главных заслуг его — научных. Прежде и более всего он был гениальный и разносторонний учёный, глубоко сведущий в науках и природе и языкознании. С громадными сведениями он соединял в себе самую горячую любовь к России (патриотизм) и думал только о том, чтобы распространением научного естественно-исторического образования приготовить у нас людей, которые сумели бы воспользоваться теми богатствами, коими наделила Россию сама природа. Он понимал, что земледелие, лесоводство, скотоводство, мореплавание, горное дело, особенно им любимое, могут обогатить Россию и требуют только образование, искусством утверждённых рук. Поэтому-то он много хлопотал о преобразовании Академии и академической гимназии, способствовал открытию в 1755 году первого русского университета, Московского, настаивал на открытии университета в Петербурге, доказывал необходимость особого мозаичного заведения, подавал целый ряд проектов и о поднятии нашей северной торговли и об уменьшении в России смертности («Рассуждение о размножении и сохранении российского народа»), обращая внимание на невежество и бедность народа и предлагая разумные меры к поднятию его благосостояния и оздоровления. Выйдя из народа сам, Ломоносов хотя от него и оторвался образованием и деятельностью, но всегда имел в виду его благо, тем более что пятилетнее пребывание в Германии дало ему возможность на живых примерах тамошнего народного благосостояния видеть всю пользу широкого распространения в народе просвещения. Но этой-то пользы образования и не понимали в то время люди, к которым за поддержкой обращался Ломоносов, и его проекты и широкие требования распространения знаний, кои одни только могут облагородить и обогатить страну, мало-помалу начинают осуществляться у нас только теперь, более чем через сто лет по его смерти. Но если тогда ничего и не удалось сделать Ломоносову для утверждения в России любимых им естественных наук и вообще широкого распространения просвещения, то сделано им очень много для изучения нашего языка. Он в этом отношении — первый наш учитель. Им в 1755 году были составлены: первая русская Грамматика, первый у нас учебник Словесности, т.е. науки о сочинениях — риторика; им утверждено навсегда в России тоническое, основанное на равномерном распространении ударений, стихосложение и доказана его пригодность звучными стихами, восхищавшими современников, — стихами, каких до него не писал ещё никто; им строго отделен от русского языка язык Церковнославянский, и даны первые образцы правильной книжной речи, так что Ломоносов по всей справедливости признается отцом всей нашей русской светской литературы. Как человек вполне русский, он и до сих пор остаётся поучительным примером того, как нужно любить родину в неустанных заботах об её пользе и просвещении. Михаил Васильевич Ломоносов...
Источник: Острогорский В. «Двадцать биографий образцовых русских писателей» — (печатается по 16-му изданию Товарищества И.Д. Сытина. М., 1914 г.)

 

 

ОБ АВТОРЕ: ВИКТОР ПЕТРОВИЧ ОСТРОГОРСКИЙ

Русский педагог, литератор, общественный деятель.
Родился 16 февраля 1840 года в Санкт-Петербурге; образование получил в 3-й Санкт-Петербургской гимназии и на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета, который окончил в 1862 году; был преподавателем русской словесности во многих учебных заведениях: в петербургских гимназиях и корпусах, на женских педагогических курсах (1869-1892), в Елизаветинском институте, в Смольном институте, в театральной школе, коломенской женской гимназии и Санкт-Петербургском театральном училище; на Бестужевских курсах читал историю литературы.
Ещё на студенческой скамье принимал участие в устройстве первой воскресной школы в Санкт-Петербурге, затем работал для Санкт-Петербургского комитета грамотности (в издании комитета «Систематический обзор русской учебной народной литературы» под редакцией Острогорского составлен отдел по русскому языку), составлял доклады о выдающихся деятелях по народному образованию, издавал для народа ряд статей и дешёвых брошюр: «Из народного быта» (СПб., 1883 — сборник рассказов, составленный из подбора русских пословиц, поговорок, примет и песен), «Хорошие люди» (СПб., [1884; 2-е изд., 1891], «Наталья Борисовна Долгорукая» (СПб., 1891).
Михаил Васильевич Ломоносов... Острогорский убеждённо защищал русскую женщину как в «Женском образовании» («Больше света», «Благие желания», «Мужья и жены», «Этюды о женских характерах», 1876-1877 гг.), так и драматических эскизах «Мгла» (СПб., 1883), «Липочка», «На одних сенях», «Первый шаг», «В бельэтаже на улицу», вошедших в сборник «Из дальнего прошлого» (1891). Он успешно проводил в жизнь идеи Пирогова, Ушинского и Стоюнина, как живым словом, руководя изучением русских и иностранных классиков в гимназиях, так и многочисленными статьями, помещёнными в журналах «Учитель», «Женское образование», «Образование», «Педагогический листок СПб. женских гимназий», «Вестник воспитания», «Русская мысль». Из отдельно изданных педагогических руководств для преподавателей и юношества были особенно ценны: «Руководство к чтению поэтических сочинений» (по Л. Эккардту, 1877), долгое время бывшее единственным в своём роде пособием; «Беседы о преподавании словесности» (М., 1886); «Выразительное чтение» (изд. 2-е, М., 1886); «Русские писатели, как воспитательный и образовательный материал для занятий с детьми и для чтения народу» (2-е изд., 1885). Для укоренения в юношах и в обществе гуманных чувств и здоровых жизненных идей Острогорский рекомендовал воспитание, основанное на толковом чтении образцовых классических произведений литературы русской и иностранной. Эти взгляды Острогорский проводил (в 1877-1884 гг.) в выходивших под его редакцией «Детском чтении» и «Педагогическом листке», в «Воспитании и обучении» (приложение к журналу «Родник» редакции Острогорского, 1885) и с 1892 года в редактируемом им «Мире Божьем». Той же цели служили и многочисленные популярно изложенные «этюды» Острогорского о русских писателях: А.С. Пушкине (1880), И.А. Гончарове (1888), H.Г. Помяловском (l889), M.Ю. Лермонтове (1891), С.Т. Аксакове (1891), А.В. Кольцове (1893). Из других сочинений В.П. Остогорского: «Двадцать биографий образцовых русских писателей» (СПб., 1890), «Из мира великих преданий» (рассказы по Шекспиру и Т. Гердеру, 1883), «Русские педагогические деятели: Н.И. Пирогов, К.Д. Ушинский и Н.А. Корф» (вместе с Д. Семеновым; М., 1887), перевод «Мещанина во дворянстве» для собрания сочинений Мольера изд. Бакста (1883).
Михаил Васильевич Ломоносов... В «Вестнике Европы» он напечатал «25-летие женских гимназий» (1883). Часть воспоминаний Острогорского была издана под заглавием «Из истории моего учительства. Как я сделался учителем» (СПб., 1895).
Умер в Валдае 31 января (13 февраля) 1902 года. Похоронен на Смоленском православном кладбище. Могила не сохранилась.

 

 

Интер-Пресса  ❀  О журнале «Сенатор»  ❀  Senator International  ❀  Анна Герман ❀  Маршалы Победы ❀  «Вечная Память»